ХИВ - Книга “ESSENCE” (Sushnost)

Все книги и главы, слова и предложения написаны по математической формуле и алгоритмам человека 10.247.

Закодированное содержание. 

Разум декодирует математический код

Не переживайте, Ваш разум работает как квантовый компьютер  

Все декодирует как нужно. 
Вас всех будет преследовать мысль о чем-то знакомом, то что уже знали давно, откроются скрытые воспоминания  ...

Вы же хотели увидеть как выглядит алхимия мысли на примере?
Древняя магия слов и блуждающий разум  ...

Вы же хотели магию слов?
Вот, читайте, и Вас унесут грёзы ....

Блуждающий разум = перенос читателя в рассказ. Разум начинает рисовать рисунки и картины. Слова и предложения превращаются в образы.

Про автора:

25 лет работы над книгой 
Слушал, запоминал, записывал все на латыни. Далее, по требованию…, переложил на язык романа, потом перевел на английский, литературный, с требованием сделать все по МАТЕМАТИЧЕСКОМУ КОДУ, чтобы не было вопросов и диссонанса в восприятии.

Предупреждение: 
Книга очень странная, совсем другое, не то что вы видели раньше. 

Презентация информации в книгах будет вот такого стиля, художественного. 
Там больше, чем все ваши ожидания, даже больше. 
Книга будет во всех версиях (печатном виде  и аудио). 
Это закодированный мессендж в тексте. 
Все книги и главы, слова и предложения написаны по математической формуле и алгоритмам человека. 
Вы там найдете много странного, но и ответы на многие вопросы…

Кто были эти исследователи в 1818?
Китобойная флотилия. 
Стиль подачи того времени 1800х, как будто он сам был там с ними.. 
Вы поймете, что это из Акаши… 
 

Усталость охватила экипаж, когда они обследовали обширное помещение в поисках подходящего места для ночлега. Неземное сияние, исходящее от стен, отбрасывало длинные, искаженные тени, предавая колоссальному пространству таинственный вид.
Несмотря на внушающие благоговейный трепет технологии, обещание не раскрытых секретов, усталость клонила их ко сну. 
Как раз в тот момент, когда отчаяние грозило охватить его, член экипажа по имени Йоргинсон - дородный мужчина с густой бородой, удивленно вскрикнул. Он нечаянно наступил на участок полированного, мраморного пола, плитка которого отличалась от остальных.
Звук разнесся по комнате и с завораживающим жужжанием плитка слегка погрузилась в пол. Общий вздох сорвался с их губ, когда они в изумлении наблюдали за происходящим.
 
На месте, освобожденным утопленной плиткой, изящно возвышался гладкий, мраморный стол, в сопровождении нескольких таких же стульев. Стол и стулья изготовлены из того же сверкающего белого мрамора, казалось, материализовались из воздуха, бросая вызов любым известным принципам механики. Волна нервного возбуждения прокатилась по экипажу. 
Это помещение с его открытыми функциями и потусторонними технологиями было не похоже ни на что, с чем они когда либо сталкивались. Капитан Мактавиш, как всегда прагматичный, осторожно приблизился к столу и провёл рукой по поверхности. Мрамор был прохладным на ощупь, но из под него исходило слабое тепло. 

«Любопытно»—пробормотал он, обводя взглядом других членов экипажа. 
- Кажется это место заботится и о нашем комфорте.

Словно по команде другой член экипажа, молодой матрос по имени Дэвис, опустился на колени рядом со столом и положил руку на пол. Его глаза расширились от удивления. 

«Капитан!» - сказал он. Его голос был полон удивления. 
- Пол! Он теплый!

Действительно, от кажущегося твердым мрамора исходило мягкое тепло, рассеивая легкий холодок витавший в воздухе.
Помещение, с его скрытыми удобствами, казалось предвосхищало их потребности, предлагая удивительный уровень комфорта среди чудес, которые их окружали. Со вновь  обретенным любопытством, группа исследователей осторожно расселась на стульях вокруг стола. Тепло, исходящее от пола  и мягкое свечение стен, создали неожиданно располагающую атмосферу. Несмотря на странность обстановки, их охватило чувство спокойствия.

Отец Рамирез, всегда наблюдательный, проследил за замысловатой резьбой на подлокотниках кресел. 

«Эти символы…»- задумчиво пробормотал он. 
- Кажется они повторяются и здесь. Возможно в них хранится ключ к разгадке секретов этого места, к пониманию назначения этого стола, этого тепла…

Его слова тяжело повисли в воздухе, вызвав шквал предположений.
Комната превратилась из простого спального помещения в место потенциального откровения.
Скрытый стол, пол с подогревом, светящиеся символы, всё это намекало на более глубокую цель, связь с давно ушедшей цивилизацией, создавшей это чудо. 
Когда они устраивались на ночлег, в них переплелись чувства удивления и беспокойства. Комфорт, который предлагала комната был не оспорим, но тайна, которая окружала её, терзала их умы. Сон приходил медленно, наполненный сновидениями о светящихся символах, скрытых технологиях и шепотах забытого прошлого. Комната с её неожиданным комфортом и тревожащими тайнами стала микрокосмом всего их исследования, местом впечатляющих открытий, окрашенных неизведанным.
 

Усталость наконец сказалась на остальной команде. Один за другим они закрыли глаза, подавленные открытиями дня и странной атмосферой комнаты. 
Вскоре, мягкое похрапывание заполнило обширное пространство, свидетельствуя об их усталости.  Но, среди спящих людей, отец Рамирез бодрствовал. Движимый ненасытным любопытством и глубоким чувством ответственности, он склонился над своей потертой кожаной сумкой. Внутри, среди его личных вещей, лежала коллекция древних текстов и таинственных символов, подарок, сделанный в последнюю минуту ученым из библиотеки Ватикана. Человек, который рассказывал о странных легендах и неоткрытых землях. 
Мозолистые пальцы отца прошлись по символам, выгравированным на страницах. Сходство с теми, что украшали стены комнаты вызвало холодок, пробежавший по его спине. 
Может ли между ними быть связь?
Было ли это древнее знание, передаваемое из поколения в поколение, каким-то образом ключом к разгадке тайны этого места?
 
Он бесшумно поднялся и направился к светящимся стенам. В неземном свете, прищурившись, он сравнил символы из своих книг с теми, что были выгравированы на камне. Некоторые были идентичны, в то время как другие, представляли собой незначительные вариации, тонкие изменения знакомой темы. 
В его голове родились вопросы. 
Где находилось это место? 
И как могла существовать столь развитая цивилизация, скрытая подо льдом и снегом Антарктиды ? 
Было ли это остатком древней цивилизации, потерянной главой в истории человечества или это было что-то совершено иное, инопланетное присутствие, оставившее свой след в этом отдаленном уголке Земли? 
Тишина в комнате была гнетущей, нарушаемой только ритмичным храпом спящей команды. 
Отец  Рамирез испытывал чувство ответственности за их благополучие. 
Ноющее беспокойство из-за неизвестных опасностей, которые могли таится в этих стенах. 
Однако тяга к знаниям, желание разгадать тайны этого места, горели в нём с яркой интенсивностью. Шли часы, а отец Рамирез продолжал нести вахту и на его обветренном лице отражалась смесь решимости и трепета. 
Он тщательно задокументировал символы, сравнивая их с текстами в своей книги, ища закономерность  скрытого послания, которое раскрыло бы назначение этой комнаты, передовые технологии, само существование этого давно потерянного города. Мерцающий свет от стен, создавал танцующие тени по всей комнате, добавляя жутковатой атмосферы. 
Он был не один, это было несомненно. 
В самой комнате, казалось, присутствовал Разум, который следил за каждым его движением. 
Был ли этот Разум доброжелательным или злонамеренным он не мог сказать. 
Но одно было ясно. 
Они были не просто посетителями в этой комнате, они были гостями, даже незваными гостями, на пороге забытого прошлого. И секреты, скрытые в этих стенах, могли изменить всё, что по их мнению они знали о мире.
Усталость навалилась на него, но желание расшифровать символы и понять их значения, толкало его вперёд. 
Возможно в загадочном языке этой затерянной цивилизации кроется ключ к их выживанию, предупреждение или приглашение. Когда первые лучи рассвета начали окрашивать стены  в слабый розовый цвет, отец Рамирес, точно понял одно, их путешествие приняло удивительный оборот, и они только начинают касаться поверхности тайн, которые ждут их в сердце этой забытой комнаты.
 

Неустанное бдение наконец взяло свое. Усталость грызла отца Рамиреса, оттягивая веки и размывая линии странных символов перед ним. 
Он отшатнулся от стены, его рука задела прохладную поверхность мраморного стола. Слабый щелчок эхом разнесся по комнате. За ним споследовало тихое шипение. Он резко обернулся.
Его сердце бешено колотилось в груди. 

Команда оставалась в блаженном неведении, их ровный храп был единственным звуком, не считая ритмичного гула самой комнаты. Его взгляд метнулся к столу, где ранее незамеченный шов на его поверхности открылся, открывая потайное отделение. Внутри лежал единственный предмет — книга в кожаном переплете, края которой были потертыми, а цвет выцвел до пыльно-желтого.



Она источала ауру древности, молчаливое свидетельство того, что прошло неисчислимое количество лет назад. Любопытство боролось в душе отца Рамиреса с опасениями. Было ли это подарком, ключом к разгадке тайны этой комнаты, или чем-то более зловещим? Он неуверенно протянул руку, его пальцы коснулись гладкой кожаной обложки. Книга оказалась обманчиво тяжелой, как будто в ней было больше, чем просто бумажные страницы. 

Он поднял ее. Свет в комнате на мгновение замерцал, заливая комнату жутким оранжевым сиянием. Дрожь пробежала по его спине. Было ли это каким-то триггером активации? Он только что выпустил на волю нечто, что не мог контролировать? Паника грозила захлестнуть его, но затем огни вернулись к своему прежнему неземному сиянию. 

Он осторожно положил книгу на стол. Его взгляд метался между спящей командой и потайным отделением. Должен ли он разбудить их, обсудить свое открытие, прежде чем копаться дальше? Но жажда знаний, груз ответственности держали его в плену. Возможно, в этой книге содержатся ответы, в которых они отчаянно нуждались. Он провел пальцем по выцветшей надписи на обложке, серии символов, которые соответствовали некоторым из выгравированных на стенах. Возможно, это и был недостающий фрагмент, ключ к пониманию не только таинственной комнаты, но и всего затерянного города. 

Глубоко вздохнув, отец Рамирос осторожно открыл книгу. Старая кожа протестующе заскрипела, открывая страницы, исписанные неизвестным почерком. Это было не то же самое, что символы на стенах, а разновидность, более сложный почерк, который, казалось, струился по страницам в завораживающем танце. 

Следующий час он провел, лихорадочно документируя символы, сравнивая их с текстами в своих собственных книгах, ища связь. Время, казалось, таяло по мере того, как он углубился в загадочные письмена. Чувство срочности подпитывало его усилие. 

Но когда первые лучи рассвета просочились сквозь щель во входе в комнату, отбрасывая длинные тени по этой самой комнате, его работа осталась незаконченной. Сценарий не поддавался переводу, его значение было окутано тайной. Удрученный, он закрыл книгу, тяжесть ее секретов давила на него. 

Он взглянул на подтайной отсек. Было ли внутри что-нибудь ещё? Какие ещё секреты он мог хранить? Соблазн дальнейшего исследования был силён, но потенциальная опасность разбудить экипаж, не получив ответов, грызло его. Нужно было принимать решение. Должен ли он снова закрыть камеру, притвориться, что ничего не нашёл, и подождать до утра, чтобы сообщить о своём открытии?

Или ему следует продолжить расследование, рискуя вызвать гнев экипажа и потенциальную панику, если они проснутся в изменившейся обстановке. Когда тяжесть принятого решения легла на него, отец Рамирес понял одно наверняка. Тишина в зале была нарушена. Он больше не был просто зрителем, теперь он был участником этой запутанной головоломки, и книга в его руках содержала ключ, даже если он еще не мог разгадать ее секреты.
В потайном отделении обнаружилось нечто большее, чем просто древний текст.
Оно раскрывало необъятность, стоящей перед ними задачи, и тяжелое бремя знаний, которые он теперь нес.
 

Первые лучи рассвета проникли через вход в комнату, отбрасывая длинные тени на замысловатые символы, выгравированные на стенах. Отец Рамирес с выражением сна на усталом лице уставился на закрытую книгу в кожаном переплете, которую держал в руках. Тяжесть ее тайн тяжело давила на него.

Ему предстояло принять решение — рассказать о своем открытии команде или продолжить свое тайное расследование. Прежде чем он успел сделать выбор, тихий стон нарушил тишину. Один за другим члены экипажа зашевелились, смаргивая остатки сна. Капитан Мактавиш поднялся первым. Его взгляд сразу упал на отца Рамиреса  и книгу, которую он сжимал в руках. 
«Отец»- сказал он хриплым сосноголосом. 
-Что это? 

Отец Рамирес поколебался, затем глубоко вздохнул.

Художник-иллюстратор @merelill 

«Капитан…» -начал он тихим голосом. 
 ⁃ Пока вы все спали, я сделал открытие.
 
Он рассказал о событиях той ночи, о том, как нашел потайное отделение, древнюю книгу и о своих попытках расшифровать надпись. Пока он говорил, по команде прокатилась волна ропота. Любопытство и намек на дурные предчувствия отразились на их лицах. Когда он закончил, в зале снова воцарилась тишина.

Тяжесть его откровения тяжело повисла в воздухе.

«Итак, эта книга хранит секрет этого места?»— наконец, спросил капитан Мактавиш. 
В его голосе слышалась смесь скептицизма и интриги. 
Отец Рамирес покачал головой. 

— Не совсем так, капитан. Похоже, это разновидность символов на стенах, но кроме этого я не мог расшифровать их значение. 

Разочарование промелькнуло на лицах членов экипажа.
Однако, прежде чем кто-либо успел выразить свое разочарование, отец Рамирес заговорил снова. «Однако…» — продолжил он, его голос окреп. 
— Это еще не все. Когда я закрывал тайник, я заметил кое-что еще. 

Он протянул руку и щелчком снова открыл потайное отделение. На этот раз вместо книги внутри лежал большой том в кожаном переплете.

В отличие от первой книги, эта казалась тяжелой, ее страницы были толстыми и многочисленными. Заинтригованный отец Рамирес осторожно вынул его. Обложка, к удивлению, не была пустой, на лицевой стороне был изображен единственный символ. Стилизованный крест с восемью остриями, символ, который заставил его вздрогнуть от узнавания. «Рыцари тамплиеры!» - выдохнул он. 

Его голос был едва слышен. У команды вырвался коллективный вздох. Рыцари тамплиеры - легендарный орден монахов-воинов были исторической загадкой. Расформированные столетия назад, их наследство было окутано тайной и перешептованиями об утраченных знаниях. Как этот символ, эта неоспоримая связь с тамплиерами, оказался в этой комнате, погребённой подо льдом и снегом Антарктиды?

Кто написал эту книгу? Какая связь она имела с исчезнувшей цивилизацией? Тяжесть вопросов давила на них. В первой книге был неизвестный сценарий, и теперь, во втором томе, представлена тайна другого рода – историческая связь с давно ушедшим порядком, который казался неуместным в этом забытом городе. Отец Рамирес  осторожно открыл книгу. Ее старые страницы переворачивались, шептали о тайнах.

Она была заполнена не текстом, а скорее подробными набросками. Сложные схемы странных механизмов, небесных созвездий, не похожих ни на одно из виденных ими ранее. И что самое удивительное, подробное изображение той самой комнаты, которую они сейчас занимали, дополненной аннотациями на языке, которую он сразу узнал - французском. Внезапно взгляд отца Рамиреса  привлекло какое-то движение.

На внутренней стороне обложки, под символом тамплиеров, была выцветшая надпись. Он прищурился, расшифровывая изящный французский шрифт. В ней говорилось о братстве, стремлении к знаниям и скрытом городе, о котором шептались в легендах. Надпись заканчивалась единственной леденящей душу фразой. «Мы нашли её. Колыбель забытой науки».

Когда он перелистывал страницы, его охватило чувство благоговения. Это была не просто историческая реликвия, это было свидетельством причастности тамплиеров к затерянному городу, связи, которой не поддавалось объяснению. Но вопросы оставались.

Откуда тамплиеры обладали такими знаниями, и что это значило для их собственной миссии? Тишину в комнате нарушал только скрежещущий звук переворачиваемых страниц.

Каждый набросок, каждый символ разжигали новую волну любопытства. Комната, город хранили секреты гораздо более глубокие, чем они могли себе представить. Когда команда собралась вокруг отца Рамиреса, на их лицах отразилась смесь восхищения и трепета. Стало ясно одно — их исследование приняло драматический оборот. Они больше не просто искали ответы, теперь они углублялись в забытое прошлое. 
Прошлое, которое пробудилось.

В пыльных стенах дворца Топкапы в Стамбуле открытие потрясло саму основу нашего понимания исследования. Выветренная карта, созданная на холсте из шкуры газели, всплывает из исторических архивов. Датированная 1513 годом и приписываемая Пири Рейсу, известному османскому картографу и адмиралу, карта изображает мир с пугающей точностью.
Но что действительно сбивает с толку ученых, так это его содержание. На карте показана Северная и Южная Америка, в том числе характерная S-образная кривая Южной Америки, континента, который европейцы официально не «открывали» до путешествия Колумба в 1492 году. Еще более озадачивающим является то, что на карте подробно описана береговая линия Антарктиды - массив суши, окутанный льдом и в значительной степени неизвестный миру до 19 века.
Эта невероятная точность, особенно Антарктиды, скрытой под вечным ледяным щитом, вызывает вопрос: как Пири Рейс, картограф XVI века, мог обладать такими знаниями? Вот несколько теорий, которые пытаются разгадать эту загадку: Древняя затерянная цивилизация: Возможно, самая интригующая теория предполагаетсуществование давно забытой, развитой цивилизации с превосходными навигационными навыками. Эта цивилизация, как предполагают некоторые, могла исследовать земной шар и скрупулезно документировать свои находки. Пири Рейс, доступ к этим забытым источникам, мог включить эту информацию в свою карту.
Выборочное заимствование и неверная интерпретация: Некоторые ученые утверждают, что Пири Рейс, возможно, просто собрал информацию из различных источников, включая неточные или неполные карты более ранних исследователей. Это могло бы объяснить некоторые расхождения, но не может объяснить замечательную точность некоторых особенностей, таких как береговая линия Антарктики.
Картографические инновации: Альтернативное объяснение фокусируется на достижениях в картографических методах в эпоху Османской империи. Возможно, Пири Рейс, благодаря своей изобретательности или благодаря знаниям других культур, разработал инновационные методы картографирования, которые позволили ему достичь более высокого уровня точности.
Карта Пири Рейса остается завораживающей загадкой, свидетельством того, что знания могут выйти за пределы времени. Хотя настоящий источник его точности может навсегда остаться загадкой, он служит напоминанием о том, что история исследований может хранить секреты гораздо более грандиозные, чем мы можем себе представить в настоящее время. Карта манит нас копнуть глубже, исследовать возможность забытых цивилизаций и утраченных знаний, навсегда бросая вызов нашему пониманию прошлого и побуждая нас переписать повествование о человеческих исследованиях.
1818 год

Едкий запах несвежего эля тяжело висел в воздухе «Ржавого Кракена», грязной таверны, расположенной в лабиринтах лондонского Ист-Энда. Капитан Алистер Мактавиш, на его обветренном лице были запечатлены рассказы о тысяче соленых штормов, ревел сквозь шум непристойных песен и пьяных потасовок.
«Мужчины!» — прогремел его голос, на мгновение заставив комнату замолчать. «Призыв к смелым, выносливым, мужчинам, которые не моргнут глазом, глядя смерти в лицо!» Несколько мутных глаз смотрели на него из-за кружек эля. Большинство посетителей «Ржавого Кракена» довольствовались короткими, безопасными путешествиями по знакомым торговым путям. Однако Мактавиш предлагал нечто иное, что-то, от чего мурашки бежали по спине даже у самых опытных моряков.
—    Китобойная компания «Барракуда», — продолжал он, швырнув на бар потрепанную карту, — отправляется в путешествие, не похожее ни на одно другое. Мы направляемся на юг, ребята, далеко на юг, в неизведанные воды вблизи Южного полюса. Я слышал, что китов много, жирных и многочисленных, нетронутых жадными руками других китобоев».
По толпе пронесся ропот. Южный полюс? Неизведанные воды? Это было безумие, бормотали некоторые, самоубийство льдинами и коварными течениями. Но для других обещание богатства перевешивало риски.
—    Нам понадобится по тридцать человек на каждое из наших судов, — прорычал Мактавиш, и его голос заглушил несогласие. «Люди, которые могут справиться со льдом, люди, которые могутбороться со стихией, и любой тварью, которая осмелится пересечь наш путь».
Он указал на пришвартованные в гавани три корабля с гарпунами и мушкетами, стоящие на яре. Это были не обычные китобойные суда. Хорошо вооруженные и укрепленные, чтобы противостоять сокрушительному давлению морского льда, они были построены для целей, выходящих за рамки простой охоты.
Вперед шагнул крепкий мужчина с густой бородой и отсутствующим зубом. — А как насчет конкуренции, капитан? Неужели другие китобои просто позволят нам вальсировать у них перед носом и забрать добычу?
Мактавиш ухмыльнулся, и в его глазах мелькнула стальная решимость. — В этом вся прелесть, парень. Без конкуренции. Эти воды — тайна, шепот, переданный старым китобойцем на смертном одре. Никто пока не знает, как в них ориентироваться, кроме вашего покорного слуги.
Волна возбуждения захлестнула помещение. Неизвестность, опасность, потенциал безмерного состояния - это был мощный коктейль, который опьянял даже самых осторожных моряков. «Тридцать человек для главного корабля, «Левиафана», — объявил Мактавиш, указывая на великолепное трехмачтовое судно, изображенное на карте. — И еще тридцать на каждый из двух сопровождающих его кораблей, «Косатки» и «Моби Дика».
Ропот превратился в какофонию криков и нетерпеливых вопросов. Заработная плата, пайки, доля добычи - все это быстро обсуждалось Мактавишом, и его голос прорезал растущее безумие.
К тому времени, когда наступила ночь, воздух в «Ржавом Кракене»был наполнен предвкушением. Разношерстная компания головорезов, у каждого из которых были свои причины искать приключений или побега, откликнулась на призыв Мактавиша. Китобои, бывшие каторжники, авантюристы, жаждущие неизведанного - все они были бандой неудачников, объединенных обещанием богатства и соблазном опасной тайны.
Когда рассвет окрасил лондонское небо в оранжевые и розовые тона, Мактавиш осмотрел свою команду. На некоторых лицах читался страх, на других — безрассудный отблеск возбуждения. Но одно можно было сказать наверняка - они все были в этом замешаны. Доки ждали, корабли были подготовлены, а ледяная пасть юга манила к себе. Экспедиция китобойной компании «Барракуда» собиралась отправиться в плавание не только за китами, но и за тайной, которая могла изменить их жизнь или, возможно, покончить с ними всеми.

Капитан Алистер Мактавиш наблюдал за своей нетерпеливой командой с палубы «Левиафана» со стальным блеском в глазах. Их лица, на которых были смешаны опасения и предвкушение, свидетельствовали о его тщательно продуманной лжи.
Южный полюс? Неизведанные воды? Это были всего лишь приманки, рыбацкая сказка, предназначенная для того, чтобы поймать доверчивую команду.
Правда, погребенная подслоями соленой бравады, лежала в обветшалом кармане его пальто - выцветшая карта, реликвия ушедшей эпохи. Это была копия легендарной карты Пири Рейса XIV века, подаренная ему своеобразным священником- иезуитом по имени отец Рамирес.
Отец Рамирес, в отличие от команды Мактавиша, не интересовался китами. Его взгляд, наполненный любопытной смесью веры и фанатизма, был устремлен на конкретное место - огромный, свободный ото льда континент, отмеченный на карте как «Terra Australis Incognita», Неизвестная Южная Земля. По словам отца Рамиреса, карта, несмотря на свой возраст, изображала Антарктиду со сверхъестественной точностью. Он считал, что в ней находится ключ к исчезнувшей цивилизации, возможно, даже к легендарной Атлантиде. Ослепленный этой научной навязчивой идеей, он с готовностью согласился финансировать всю экспедицию Мактавиша — корабли, команду, припасы — при одном условии: абсолютной секретности.
Мактавиш, опытный моряк с нюхом на приключения и здоровой долей скептицизма, с готовностью согласился. Богатства скрытой земли, будь то древние артефакты или просто неизведанные рыболовные угодья, были гораздо более привлекательными, чемдикие теории священника о потерянных цивилизациях.
Тем не менее, любопытство терзало его, когда он держал карту. Деталь, изображенная на пергаменте, действительно вызывала недоумение. Как мог картограф XIV века изобразить континент, окутанный льдом на протяжении тысячелетий? Было ли это просто картографическое совпадение, или в бессвязных словах отца Рамиреса было зерно правды? Мактавиш знал, что ответ лежит на юге. Не на пустынном Южном полюсе, а в координатах, отмеченных на карте - скрытой бухте, расположенной в ледяных объятиях Антарктиды, земли, нетронутой современными исследованиями, которую посещала только «пара европейских исследователей давным-давно», согласно загадочным заявлениям отца Рамиреса.
Он взглянул на священника, одинокую фигуру на пристани, его мантия развевалась на ветру. Их негласный договор повис в воздухе - Мактавиш проведет их в эту запретную землю, а отец Рамирес, с его научными знаниями, расшифрует ее тайны. Что бы они ни находили, будь то руины забытой цивилизации, странные артефакты или просто нетронутая флора и фауна, это должно было быть тщательно задокументировано и храниться в строжайшем секрете.
Когда «Левиафан», а за ним «Косатка» и «Моби Дик» рассекали волны, Мактавиш почувствовал, как его пронзил трепет. Это была не просто китобойная экспедиция; это была охота за сокровищами, путешествие в неизведанное, подпитываемое жаждой приключений и секретной карты. Богатства, которые он мог найти, заключались не только в виде жира и китового уса, но и в потенциале переписать историю, раскопать истину, погребенную подо льдом на протяжении веков.
На горизонте маячила ледяная пасть Антарктиды, резко контрастируя с лихорадочным возбуждением, назревавшим внутри Мактавиша и его команды. Ложь, которая свела их вместе, вот-вот должна была привести их к истине гораздо более странной, чем кто-либо из них мог себе представить. Охота на китов превратилась в гонку со временем, отчаянную авантюру за то. чтобы раскрыть секреты потерянной земли до того, как ее найдет кто-то другой, или, что еще хуже, до того, как неумолимая хватка антарктической зимы. 

Ритмичный скрип корабля и вой ветра были единственными звуками, которые нарушали напряженную тишину в каюте капитана Мактавиша. Отец Рамирес, на лице которого отразилась смесь страха и решимости, сидел напротив крепкого капитана, и мерцающая масляная лампа отбрасывала длинные тени на обветренный стол. Между ними лежала еще более древняя открытая карта запретной земли, молчаливое свидетельство тайны, которая связывала их вместе.
«Есть... Силы, капитан, — начал отец Рамирес низким и хриплым голосом. «Силы внутри самой Церкви, которые верят в тайны Terra Australis Incognita, и они слишком опасны, чтобы их можно было раскрыть».
Мактавиш приподнял бровь, и вето глазах мелькнул намек на подозрение. — Опасно? Какие тайны может хранить затерянная земля?
Священник наклонился ближе, его голос понизился до шепота. «Церковь давно подозревала о существовании... нечто странного и опасного... в Антарктиде. Что-то более древнее, чем само человечество. Знание, которое может поколе... саму основу нашей веры».
Мактавиш усмехнулся. — Похоже на бред сумасшедшего, отец. Древние существа, живущие подо льдом? Только не говори мне, что ты в это веришь.
Рамирес покачал головой, не сводя взгляда. — Хотите верьте, хотите нет, капитан, но именно поэтому я здесь. Те, кто выступает против экспедиции... Они хотят, чтобы эти секреты были похоронены. Они не хотят знать, что на самом деле находится подо льдом».
На лице Мактавиша мелькнула тревога. Это было больше, чем просто охота за сокровищами; это была гонка со скрытым врагом внутри самой Церкви.
«А кто за этим... какие силы?» — надавил он хриплым голосом. Рамирес помедлил, потом вздохнул. «В Ватикане ходят слухи о могущественном ордене, хранителе запретного знания. Они считают, что некоторые вещи лучше оставить в покое».
—    А как же ты, отец? С чего вы взяли, что эти старые иезуитские документы и ваши контакты в Ватикане правы? Рамирес провел пальцем по запутанной береговой линии запретней земли на карте. — Само название, капитан.
Антарктида. Оно происходит от греческого слова «anti-arktikos», что означает«напротив Медведя». Созвездие Большой Медведицы всегда было небесным проводником. Но зачем называть континент чем-то противоположным чему-то столь заметному в ночном небе?
Мактавиш на мгновение задумался. — Может быть, чтобы обозначить его как место, которого следует избегать?
—    Именно, — кивнул Рамирес. Древние тексты говорят о земле, нетронутой временем, о месте, где завеса между мирами тонка. Место, которое Церковь долгое время старалась скрыть».
Дрожь пробежала по спине Мактавиша. Слова священника пронзили его страхом, но в то же время они разожгли его любопытство. Потенциал открытий, трепет перед неизведанным был слишком силен, чтобы сопротивляться.
—    Значит, вам нужно, чтобы я нашел это место, — твердо заявил Мактавиш. «Чтобы посмотреть, будут ли эти... запретные секреты... реальны».
—    Действительно, — ответил Рамирес с отчаянием в глазах. «Церковь должна знать. Если эти предостережения верны, то мы должны быть готовы. Но что еще более важно, сами знания... Они принадлежат миру, а не должны быть спрятаны для использования лишь избранными».
Мактавиш долго изучал священника. Он увидел человека, движимого верой, жаждой знаний и, возможно, страхом. Какими бы ни были его мотивы, Рамирес доверился Мактавишу, и эта авантюра могла дорого обойтись им обоим.
Хорошо, отец, — наконец сказал Мактавиш решительным голосом. «Мы найдем эту запретную землю. Посмотрим, какие секреты она хранит. Но одно можно сказать наверняка: если там есть что-то неприятное, мы не будем это возвращать». Рамирес благодарно улыбнулся, напряжение спало с его плеч.
—    Согласен, капитан. Мы стремимся к знанию, а не к забвению».
Когда они пожали друг другу руки, в воздухе повисло вновь обретенное понимание. Они были уже не просто капитаном и священником; они были партнерами в опасном путешествии, плывущие к запретной земле, движимые жаждой знаний и отчаянной гонкой со скрытым врагом.
Ледяная хватка Антарктиды манила к себе, обещая не только богатства, но и истину, которая могла бы переписать историю и бросить вызов самой структуре их верований.
 

Ритмичный скрип корабля убаюкивал большую часть экипажа, но отец Рамирес не спал в своей каюте. Слабый свет масляной лампы отбрасывал длинные тени на обветренные деревянные стены, освещая обеспокоенное выражение его лица. Он был не просто священником в смелой экспедиции; Он был человеком, обремененным тайной аудиенцией с кардиналами Ватикана, воспоминанием, которое грызло его, как хищный зверь.
Его мысли вернулись в роскошный зал Ватикана, суровые лица кардиналов смотрели на него сверху вниз. Воздух трещал от напряжения, когда он излагал свои доводы - древние карты, шепот запретной земли, скрытой подо льдами Антарктиды. «Антарктида?» — усмехнулся особенно напыщенный кардинал, и 8 его голосе звучало презрение. — Нелепые идеи, отец Рамирес. Земля, нетронутая временем? Место, где завеса между мирами тонка? Это бред чрезмерно усердных ученых, а не заботы Церкви».
Рамирес продолжал настаивать на своем, его голос был непоколебим. Он говорил о загадочных посланиях, найденных в забытых архивах иезуитов, о леденящих душу предупреждениях о силе, более древней, чем само человечество. Он умолял о санкционированной экспедиции, о возможности расследовать эти заявления и защитить Церковь от потенциальных угроз.
Но кардиналы остались непоколебимы. Они отвергли его призывы как ересь, угрозу установленному порядку. «Тайны прошлого, — заявил один кардинал, — лучше оставить в покое. Сосредоточься на своей миссионерской работе, отец, и оставь эти причудливые идеи мечтателям». Но последнее слово было за Папой
Обескураженный, но не побежденный, Рамирес прибег к отчаянной авантюре. Он разыскал ученого-затворника в библиотеке Ватикана, человека, который, по слухам, обладал запретными знаниями. Вместе они корпели над пыльными фолиантами и древними картами, собирая воедино фрагментарную картину запретной земли.
В тускло освещенном кабинете ученого Рамирес получил маленький поношенный мешочек. Внутри, среди выцветшего пергамента и хрупких карт, лежал единственный рукописный документ - огромная книга с символами и картинами. В нем содержались подробные инструкции, указывающие на конкретные места в запретной земле, места потенциальной силы и скрытых знаний.
Ученый вполголоса говорил о древней цивилизации, о катастрофическом событии, которое разрушило их мир, оставив после себя фрагменты их знаний, разбросанные по всему земному шару. Запретная земля, по мнению ученого, содержала ключ к разгадке этих тайн - тайн, которые могли бы переписать историю и бросить вызов самим основам веры. Рамирес прижал мешочек к груди, его сердце бешено колотилось от волнения и трепета. Это был уже не просто поиск знаний; это была гонка со временем. Если верить этому документу, то церковная иерархия была бы не единственной, кто интересовался запретной землей. Ходили слухи о теневых организациях, одержимых оккультизмом, которые не остановятся ни перед чем, чтобы присвоить себе эту власть. Он украдкой взглянул на карту, разложенную на столе в его каюте, точную копию той, что была найдена в кабинете ученого. Отмеченные места пульсировали от чувства запретного обещания. Он должен был добраться туда первым, раньше всех.
Рамирес знал, что официальная миссия была всего лишь прикрытием. Нахождение Южного полюса было удобной ложью, чтобы успокоить его команду и Мактавиша, грубого, но удивительно приятного капитана. Истинная цель, доверенная ему ученым и подпитываемая его собственной непоколебимой верой, состояла в том, чтобы раскрыть истину, погребенную подо льдом, — последние тайны забытой цивилизации, причину ее гибели и тайны, которые они оставили после себя.
Он осторожно спрятал мешочек обратно в мантию, и на его губах сорвалась безмолвная клятва. Он находил эти ответы, документировал всё, что мог, и возвращал всё это на свет. Но на данный момент секретность имеет первостепенное значение.
 
Знания, которые он нес в себе, были опасным бременем, и чужие руки могли выпустить тьму, к которой мир не был готов. По мере того, как корабль продолжал свой неумолимый путь на юг, Рамирес закрыл глаза, чувствуя, как тяжесть его миссии давит на него. Он был священником, отправляющимся в неизвестность, ученым, охотящимся за сокровищами, и пешкой в игре, гораздо более грандиозной, чем он мог себе представить.