Мартин Сейлор Смут - Гностицизм: тропа внутреннего знания

Одним из важнейших составляющих гностического учения было сохранение тайны. В отличие от ортодоксального христианства, гностические писания создавались и держались в глубоком секрете. После 315 года н.э., когда христианство стало официальной религией Римской империи, стали предприниматься попытки искоренить учение гностиков. Безжалостные преследования продолжались более тысячи лет, достигнув своего кровавого апогея в крестовом походе против катаров на юге Франции в тринадцатом веке. Сейчас многое изменилось и, несмотря на яростное сопротивление, символические и духовные истины гностиков дошли до нас сквозь века в самых разных обличиях, оказав существенное влияние на многих великих писателей и мыслителей в западной культуре. Тайну спасения человека однако же продолжают упорно искать в других источниках.
Гностицизм ставит перед нами актуальные вопросы, ответы на которые важно обрести именно сейчас. Гностическое учение взаимодействует с духом, с юнгианской концепцией «коллективного бессознательного», с некоторыми идеями послевоенной философии экзистенциализма, и ,во многом, с современным мистицизмом.


Добрый бог и злой бог
Первые еретики
В общепринятой христианской доктрине Бог, Создатель, абсолютно непогрешим. Человек потерял право на эту абсолютную непогрешимость после своего падения, унаследовав грех Адама, и поэтому обрести спасение он может только лишь через Благодать Божью. Иисус Христос, единственный Сын Божий, был послан, чтобы возвестить приближение Царства Божия на земле и, согласно одному из основных положений христианства, после своей смерти восстал из мертвых.
Начиная с самых первых веков христианства, и евреи и греки упорно отстаивали эту точку зрения. Один из ранних отцов церкви, непримиримый и суровый Тертуллиан (160-225 г. н.э) считал, что воскресение Христа, предвосхитившее возможность воскресения любого из нас, доказывает бессмертие души. По мнению Тертуллиана, это очевидно даже для убежденных еретиков. Однако, плоть – кровь, кости, нервы и жилы, поправ тление и смерть, ожила, вопреки логике и законам природы. «Верую, ибо абсурдно» - в этой фразе вся суть мировоззрения Тертуллиана. Сам «факт» чудесного возрождения Христа обуславливает огромное влияние Церкви и по сей день.
В конце концов даже Тертуллиан был объявлен еретиком. Но что такое ересь? Как вообще возникло это странное понятие? Немного упрощая, можно сказать, что ересь – это любое мнение, противоречащее официальной доктрине католической церкви, от которой ведут своё происхождение все остальные церкви.
В античности греческое слово хайресис означало «выбор» и применялось по отношению к различным философским течениям. Почти сразу после того, как император Константин объявил христианство государственной религией, ересь приобрела значение в полисах. В тот период, когда полисов ещё не существовало, самые упорствующие еретики как раз и именовались «гностиками». Кем были они и почему, когда пришло время, они ,не задумываясь, умирали за свои идеалы? Почему взгляды их настолько тревожили церковь, что понадобилось в 1232 году создавать инквизицию для того, чтобы вырвать с корнем это учение? Заслуживали ли они на самом деле смерти? Какую страшную истину, которую боялась признать официальная церковь, скрывали писания гностиков? Те, кто посвящен в гностическое знание, понимают, о чем идет речь, и они верят, что гностики могут внести много нового в понимание христианства. Именно поэтому, по их мнению, жестокие гонения на последователей гностического учения оказались серьезной ошибкой.
К.Г. Юнг, вероятно, был прав, заметив в свое время, что идеи гностиков отражали «обратную сторону души»: подсознательные стремления и ощущения, которых обычно боятся и подавляют в себе. Юнг считал, что в силу этого именно идеи гностиков явились предпосылками глубинной психологии.
Гнозис по-гречески означает знание, однако было бы точнее перевести его как «интуицию, прозрение». Своими оппонентами гностики обычно изображались как люди, обладающие тайным знанием, возвышавшим их над всеми остальными – такие люди, несомненно, были, как есть они и сейчас. Другими двигало стремление познать себя: они верили, что познание себя есть ключ к проникновению в тайны мироздания и что человек есть отражение Создателя.

Искусство воздействует напрямую на наше подсознание. Тени и окно восприятия в современной интерпретации Марко Модик.

Гипнотическая Гармония, Марко Модик. Создание как отражение Создателя.



Византийский храм Святой Софии в Константинополе, освященный в 538 году. В христианстве София олицетворяет Божественную мудрость и соотносится с образом Христа.
Но говорить о гностицизме как об ещё одной системе верований было бы неправильно, скорее речь идет о том общем, что имели все ранние гностические секты - отрицание материальных благ, неприятие ветхозаветного Бога-Демиурга, а также отрицание буквального воскрешения Христа из мертвых.
Нас в данном случае интересуют две вещи. Почему, кроме небольшой общины мандеев в Ираке, гностиков сейчас больше нет, несмотря на то, что ортодоксальная церковь сильно ослабела и не может им помешать? И, с другой стороны, возможно ли, чтобы подсознательное было признано официальной церковью и органично влилось в классическое христианское учение? Не в том ли причина гонений на гностиков, что они сумели раскрыть истинную, материалистичную сущность современной им церкви? Уместно тут вспомнить сказанное Вольтером по поводу Никколо Макиавелли: так называемые моралисты ненавидели его не за жестокость, а за то, что он раскрывал их маленькие коммерческие уловки.




Гностические отцы
Наиболее четко особенности раннего гностицизма мы можем проследить в рассуждениях Маркиона (100-160 г.н.э), родом из Синопа Понтийского. В 144 году он был фактически отлучен от церкви.
По мнению некоторых исследователей, Маркиона нельзя считать настоящим гностиком, поскольку он был равнодушен к затейливым умствованиям Василида и Валентина, известных раннехристианских гностиков. Однако сущность философии Маркиона была именно гностической, и та церковь, что мы знаем, была основана с целью защитить формирующиеся христианские каноны от влияния гностиков типа Маркиона. Последний же, как выдающийся организатор, оказался очень успешен и вместе со своими последователями – маркионитами стал главной угрозой зарождающемуся христианству. Позднее заявили о себе и манихеи, и после 315 года значительные силы Церковь тратила на борьбу с ними.
Послание Маркиона ясно выражено в его основном труде - «Антитезах». Согласно ему, христианское Евангелие от Луки - это истинное Евангелие Любви, написанное самим Спасителем. Отрицая остальные евангелия, он также заставляет ортодоксальную церковь пересмотреть свою позицию относительно их подлинности, и именно благодаря Маркиону Библия сейчас такова, какой мы её знаем.
Маркион отвергал Ветхий Завет, Бог в котором, по его мнению, - олицетворение Закона, он своенравен, жесток и противоречив. Маркион признавал этого Бога Творцом, однако учил, что Иисус Христос был послан Благим Богом, чтобы уничтожить Демиурга и распространить высшее милосердие и благо. Только апостол Павел, по мнению Маркиона, смог явственно различить и разграничить Любовь и Закон, и поэтому его десять посланий, наряду с Евангелием от Луки, несут подлинную истину.

Греческий философ Платон (427-347 г. до н.э), из работ которого гностики многое почерпнули.

Гностические доктрины, некоторые из которых были откровенно фантастичны, развивались на всём протяжении второго века и в них постепенно выкристаллизовывалась суть учения. К 200 г. разнообразные секты гностического толка были в каждом центре христианства, среди них наиболее известными были общины валентиниан и василидиан, последователей упомянутых выше Валентина и Василида. Учения обоих представляли собой полноценные мифологические системы. Василид, проповедовавший в Александрии, называл себя христианином и был автором весьма спорного евангелия. Эта его работа, как и обширное,24-х томное толкование к Евангелию, так называемые «Экзегетики», до нас не дошла. Основные положения философии Василида выражены, как это вообще часто бывало у гностиков, несколько фрагментарно и в основном в устной форме, чтобы ученики могли дополнять и дорабатывать их, относясь к ним творчески, а не как к незыблемым догмам. Как и у Маркиона, у Василида Христос был послан на Землю, чтобы избавить человека от тирании Демиурга; однако Иисус, по версии Василида, перед распятием поменялся местами с Симоном из Кирены. Это, как и в случае с Маркионом, так называемая докетическая точка зрения, согласно которой и человеческая оболочка Христа и сами его страдания были лишь иллюзией. Такой позиции вообще придерживались многие гностики.
О Валентине, также жившем во втором веке, мы знаем больше, в частности он и его последователи считали себя учениками Христа. Текст же, известный как Пистис София, содержит в себе наставления Иисуса ученикам после его Воскрешения. Авторство текста приписывалось самому Валентину, впрочем, безосновательно, кроме наиболее понятных мест текста.


Христианство, как это ни парадоксально, насквозь пронизано язычеством. На этой коптской могильной плите пятого века вместе с христианским крестом изображена раковина - древний символ плодородия.
Пистис София, написанная на коптском языке, то есть древнеегипетском, но греческими буквами, и переведенная с греческого, повествует о том, как персонаж, названный также Пистис София, повергает демона «Дерзости» и утверждает Царствие Света. Для валентинианского гностицизма это очень характерный документ, местами удивительно красивый и полный глубокого психологизма, которого в этот период сильно не хватало классическими христианским писаниям. Однако в тех местах, где описывается так называемая Плерома или «Высший мир», он очень утомителен для чтения. Основная трудность же , связанная с толкованием Пистис София и философией Валентина вообще, связана с тем, что он пытался путем рационального объяснить иррациональное, интуитивное. Что ещё больше запутывает ситуацию, так это то, что критики-ортодоксы, через которых мы отчасти получаем информацию о гностиках, не то, чтобы специально искажали суть их учений, они просто неправильно их трактовали. Это то же самое, как если бы мы имели в своем распоряжении восхитительную поэму, но, к сожалению, в чужом изложении и переводе. Вместо этого мы имеем буквальный пересказ, а текст становится чем-то похожим на набор «собери сам», снабженный инструкцией.


Врата Царствия Света. Гностики верили, что только в глубинах души индивидуальная личность может достигнуть просветления. Фотомонтаж Марко Модик.

Вино и ароматы
Христианство и его противники возникли в ситуации политической неопределенности и духовного брожения в обществе, в котором магия и астрология соперничали с рациональным и логическим взглядом на мир. Это была опасная смесь, типичным порождением которой стала фигура Аполлония из Тианы, римской провинции в Каппадокии (современной Центральной и Восточной Турции). В основном мы знаем о нем благодаря Филострату – малозаметному и не слишком надежному автору первой половины третьего века, составившему жизнеописание Аполлония. Согласно этой биографии, родился Аполлоний в самом начале первого века и прожил вплоть до 98 г. н.э. Был он странствующим аскетом и проповедником, посещал Индию и творил разнообразные чудеса, предвидев, в том числе, и вероломное убийство императора Домициана. Некоторыми авторами Аполлоний вполне серьезно выдвигался как альтернатива Христу. Мы же можем с определенностью сделать лишь один вывод – восхождению этого человека сильно помогло время, в которое ему посчастливилось родиться.
Близкой к Аполлонию и ещё более загадочной личностью был Симон Маг, родом из Самарии в Палестине. Он считается древнейшим еретиком и со временем стал фигурой почти демонической. По мнению Парацельса, также гностика, именно Симон Маг стоит за образом легендарного Фауста , который тоже занимался чародейством и обладал поистине божественным могуществом, впрочем, сила эта могла проявляться только посредством колдовства. Симона можно было назвать «верующим» и он даже был крещен, но только лишь потому, что хотел совершать чудеса. Он был обвинен Петром в том, что верил, что божественную силу можно купить за деньги, как корову на рынке. Отсюда и возникло слово «симония», означающее приобретение, покупку религиозной власти.


Симон Маг и его гонители. Современный гностический взгляд, автор - Даниэль Кубель.
Сделано это было, чтобы опорочить Симона, кем бы на самом деле он не являлся. Вокруг него сложился своеобразный культ, его даже считали гностическим мессией. В частности, суеверный Ириней приписывал Симону обладание всеми колдовскими искусствами, утверждая, что тот умел готовить приворотные зелья, насылать сны и призывать демонов. До находок в Наг-Хаммади считалось, что Симон Маг, поскольку его имя при упоминании так называемых еретиков всплывало первым, был буквальным воплощением гностической ереси. Это, конечно, сильное преувеличение, однако он всё же остается весьма значительной фигурой. Один из защитников христианства, Иустин-Мученик, живший во втором веке, рассказывал, что Симону поклонялись как Богу, и что одна из сопровождавших его женщин, Елена, была порождением «первой мысли» Симона, его эманацией. Она являлась, по мнению учеников Симона, «матерью всего сущего», познавшей инфернальные области и создавшей самих ангелов. С помощью сил, которыми она повелевала, было сотворено зло, сокрывшее её от зависти, и этими же силами она была приговорена скитаться по земле в разных обличиях, включая, кстати, и небезызвестную Елену Троянскую. Согласно преданию гностиков, Симон обнаружил её однажды в публичном доме и простил Елене все её грехи.
В других, близких к этому, мифах, Елена воспринимается как истинная София, Мудрость и ключ к природе зла. В «Апокрифе Иоанна», обнаруженном в 1945 году в Наг-Хаммади, мы видим, что в божественной иерархии Дух Света находится выше Демиурга, Бога-Творца. В этой версии мифа дочь Света София захотела создать собственный портрет, однако не спросила разрешения. В результате она породила первую демоническую сущность – чудовищного Иалдабаофа, Демиурга-Творца этого материального мира. Он унаследовал от своей матери частичку света, и именно на эти частицы света, находящиеся в каждом человеческом существе, нацелены все его ловушки. Задачей же гностиков являлось освобождение этих частиц и возвращение их к первоначальному божественному истоку. Тяжелые испытания, которые претерпевает душа на пути возвращения к своему истоку, и описывают глубокие и зачастую довольно трудные для восприятия гностические мифы. Планеты они рассматривали как архонтов на пути к спасению.
Интересно сравнить эти испытания души со всесильностью христианского Бога, любые препятствия для которого ничто. Однако многие до сих пор считают, что, в частности, проблема существования зла в мире так и не разрешена в рамках традиционной теологии. Обобщая, можно сказать, что простому христианину достаточно веры, тогда как обязательным условиями для гностика являлись понимание и особого рода знание, полученные через прозрение.


Иллюстрация к одной из самых известных аллегорических поэм тринадцатого века «Роману о Розе», перевод её на английский язык был сделан Чосером. Истоки этой поэмы, авторства Гийома де Лорриса и Жана де Менга, в так называемом «куртуазном любовном стиле», который в своей первоначальной форме был полноценной эзотерической системой, базировавшейся на гностицизме.



Бегущие облака и свет, струящийся за ними. Фотограф Чемпак.
Но что общего мы можем обнаружить у Симона Мага, кем бы он ни был, автора «Апокрифа Иоанна», Василида и Валентина? Невзирая на разницу в мифологических системах, мир представлялся им всем жестоким полем битвы сил тьмы с силами света за обладание частицами света, запертыми в человеческой оболочке, словно в клетке. Сексуальное вожделение в данном случае нацелено на удержание этих частичек, концентрацию их в одном месте. Именно поэтому во многих манихейских ритуалах особый акцент делался на использовании спермы.
Но не всё так страшно, как кажется. Христос пришел, чтобы напомнить человечеству о его божественном происхождении и те, кто владеют сакральным знанием (доступным на самом деле каждому), могут путем познания себя вернуться к Богу. Более того, многим людям нужно будет пройти через цепь реинкарнаций, чтобы достигнуть изначального состояния. Ранние гностики вообще, по их собственному признанию, одни лишь познали суть бытия в этом мире.
«Евангелие от Филиппа» из Наг-Хаммади - это валентинианская рукопись, датируемая приблизительно 250-300 г. н.э. Чем она примечательна, так это тем, что в ней гностицизм представлен и в положительных и в негативных аспектах. Евангелие местами путано и бессвязно, но очень ценно: оно представляет собой собрание наставлений неофитам, как провести свой первый обряд; понятно, путём сравнений, объясняет, как гностики относились к проблеме пола, что, по их мнению, все коренные человеческие недуги проистекают из-за различия полов. Документ этот исключительно важен ещё и как изложение общих положений гностического учения.


Изгнание Софии, дочери Света. Автор Даниэль Кубель.
Одно из интересных утверждений в этом Евангелии сводится к тому, что мир вообще возник по ошибке. Творцу хотелось создать нечто непреходящее и вечное, однако то, что вышло в итоге, вовсе его ожиданий не оправдало. Далее мы встречаем ещё один любопытный момент: «Иисус пришел в этот мир, чтобы распять его, а не для того, чтобы быть распятым самому. И истина явилась нам неявно, в виде образов и переживаний… Но что означает в таком случае воскресение? Это восхождение от образа к образу». Последняя фраза чрезвычайно характерна для комплексной эзотерической и символической системы, которой был и остается гностицизм.
Теперь поясним процитированный выше отрывок. Целью сошествия Христа было воссоединение Адама и Евы в единое сакральное, духовное начало. «Не бойтесь плоти, но и не возлюбите её. Ибо, если устрашитесь вы её, она возобладает над вами, а если возлюбите её, она затмит рассудок ваш и парализует волю». Духовная жизнь же подобна дивному вину и чудесным ароматам, окружающим тебя, словно в Эдемском саду.


Созидающая энергия духа. Современное изображение. Институт психических исследований, Лондон.


Двойственная Вселенная
Известный каббалист шестнадцатого века, Исаак Лурия, попытался выяснить, что же всё-таки не так с Божьим творением. Он выдвинул идею о так называемом цимцум: отторжении Богом части самого себя для того, чтобы создать пространство для последующего творения. Процесс сжатия заключается в том, что творение происходит внутри, а не снаружи, причем не следует смешивать это с желанием Божественной Софии выяснить происхождение зла, узрев и познав саму себя. Понятие цимцум-одно из основных в философии гностиков, однако оно ,по мнению Гершома Шолема, воспринимается даже многими каббалистами с большими оговорками. Процесс цимцум бесконечен и двойственен: свет стремится и вернуться к Богу и одновременно проистекает из Него, создавая таким образом равновесие.
К пятнадцатому веку каббалистическое учение достигло своего расцвета, и в это же время на юге Франции набирает силу движение катаров–гностиков. Тот факт, что обе этих духовных школы тайно и достаточно тесно контактировали между собой, не подвергается сомнению.


Тайное Око. Автор - Малкольм Годвин
Имеет место своего рода дуализм, но дуализм не в его традиционном философском понимании, а нечто иное. Эту дуальность хорошо понимал Платон, считавший материальный, физический мир порождением Демиурга. Также у Платона мы встречаем многие идеи, нашедшие отражение в позднем ортодоксальном христианстве, в частности, у Блаженного Августина: это презрение к тленной материи, воля к духовному самосовершенствованию. Вполне вероятно, что в наследии Платона мы имеем дело ещё с одним типом двойственности: понятием «идеи» и её подобием. Кстати, во время экспедиции в Наг-Хаммади был, среди прочего, найден коптский перевод платоновской «Республики», впрочем, довольно слабый.
Классическим примером дуализма выступает зороастризм или маздаизм. Считается, что возник он в Персии приблизительно в 1700-1400 г. до н.э, а не в 600 г. до н.э, как было принято ранее. Зороастр, таким образом, это древнейший из известных пророков. Религия эта базируется на концепции противостояния двух сил во Вселенной – Бога Тьмы Аримана (он же Ангра-Манью), олицетворяющего собой Зло, и Бога Света Ахура Мазды – Добра, который в итоге одержит победу над Ариманом. Как бы то ни было, в современной версии зороастризма, которую исповедуют общины парсов, на Последнем суде, Фрашкерети, очищение и возрождение возможны даже для порождений зла и тьмы. Такое возможно только лишь потому, что зороастрийская религия подлинно и целостно дуалистична. Зороастризм также оказал серьезное влияние на основателя манихейства пророка Мани.


Современное изображение Зороастра из индийского штата Махараштра. Сейчас зороастризм в Индии практикуют парсы, покинувшие Персию после её завоевания арабами в 18 веке. Они поклоняются священному огню, а также скармливают тела своих умерших грифам.

Соблазнение Евы
Проблема пола рассматривается не только в «Евангелии от Филиппа». Многие гностики, как уже было сказано выше, считали разделение полов благодатной почвой для всякого рода зла и предъявляли слабому полу многочисленные претензии. Некоторые гностические тексты, к примеру, «Евангелие от Фомы», напрямую заявляли, что «женщина, дабы войти в Царствие Божие, должна стать мужчиной». Гностики, таким образом, обнаружили значительно более тонкое понимание природы пола, чем большинство христиан-ортодоксов. К сильному беспокойству последних, у маркионитов посты многих священников и епископов занимали именно женщины. Один из поздних текстов, обнаруженных в Наг-Хаммади, так называемый «Трактат о происхождении мира», показывает нам, что гностики интуитивно проникли в самую суть проблемы пола, которую вообще не принимало в расчет большинство их ортодоксальных «коллег».
Становится понятно теперь, насколько тревожащи и необычны воззрения гностиков для возведенного на условностях и общепринятых понятиях сознания. Часть этих воззрений берет свое начало в переосмыслении древнего мифа о том, что между мужчиной и женщиной имеется некая напряженная и трудноразрешимая проблема. Эту часть мы можем назвать «Искушение Евы Творцом и ангелами» и представляет она собой довольно запутанное, однако очень глубоко прочувствованное место из Книги Бытия. Она начинается так: « Затем Высшим было сказано, что тела их живы, и они были сильно взволнованы этим. И послали они семь ангелов посмотреть, что же произошло. И пришли они к Адаму и увидели Еву, беседующую с ним. И сказали они тогда себе: «Что есть свет, исходящий от этой женщины? Это есть образ, явившийся нам осиянным. Теперь же овладеем ею и посеем семя наше в тело её, ибо те, кого породит она, будут служить нам, она же нечиста». Далее всё запутывается ещё больше и история начинает напоминать миф о Елене, «матери всего сущего». Гностическая точка зрения о том, что женщине не разрешено занимать достойного места в мире,- это, таким образом, ещё одна попытка выразить интуитивное, сверхрассудочное силой разума. Такую позицию, довольно опасную и выраженную весьма экспрессивно, можно назвать, выражаясь современным языком, миной замедленного действия. Она находит свое отражение в гностических ритуалах, однозначно, хотя и односторонне, трактуемых как совершенно непристойные и бесстыдные.
Соблазнение Евы выглядит несколько шокирующе: «ангелы грубо и быстро овладели ею, осквернив тело её, однако не знали они о том, что оскверняют тем самым тела свои собственные». Отсюда, на наш взгляд, можно вывести современные попытки психологов объяснить некоторый подсознательный страх и порождаемые им ненависть и недоверие к женщине у многих представителей сильной половины человечества.
Однако, несмотря на то, что подобные взгляды вполне определенно рассматривались как еретические, церковь по какой-то причине не стала пресекать их полностью, у многих ортодоксальных христианских «отцов церкви» мы встречаем упоминания о гностицизме. До обнаружения и публикации библиотеки Наг-Хаммади наши знания о гностиках базировались на свидетельствах крупных церковных деятелей-современников: Иустина-Мученика, Иринея Лионского (ок.140-200 г.н.э), Ипполита Римского (ок.170-235 г.н.э), Тертуллиана, Климента Александрийского ( ок.150-215 г.н.э), Оригена (ок.175-253 г.н.э), Епифания Саламского (ок.315-403 г.н.э), автора «Панариона» ( досл. «Ящик с противоядиями»), принесшего ему славу «ортодоксального патриарха».

Хотя Поль Гоген не интересовался гностицизмом, его откровенная «Луна и Земля» выражает подсознательные эротические переживания, вызванные мифом о соблазнении Евы.
Все они были также и крупными ересиологами, использовавшими любую возможность облить грязью учения гностиков. Некоторые из них были настолько упрямы в своих заблуждениях, что даже в девятнадцатом веке христианские авторы обходили их имена стороной.
Ранее ученые уже проявляли интерес к гностицизму: к примеру, немецкий протестантский теолог Готфрид Арнольд в 1699 году признал, что ,возможно, именно в ереси сокрыто подлинное христианство; Исаак де Бособр был автором критического исследования манихейства (1734); Фердинанд Кристиан Баур (1792-1860), последователь Гегеля, соединил его метод изучения феноменов с цитированием ересиологов и собственной обьективностью.
Наследие манихеев
Ортодоксальная церковь не смогла уничтожить гностицизм даже после 315 г. н.э; в этот период сохранить сокровенный смысл этого учения помогло манихейство. Даже сам Аврелий Августин, что с явной неохотой признавали официальные деятели, в течение девяти лет был последователем этого достаточно мощного течения. Любопытно отметить, что ответ Августина на волнующий вопрос «Откуда же происходит зло в мире?» настолько же знаменит, насколько и неубедителен. Когда его спросили, как же мог всемогущий и всеблагой Бог допустить существование зла, он ответил туманно и лаконично: «Се есть непостижимая мудрость Господа нашего». Зло вообще «есть недостаток блага: физическое зло происходит от несовершенства божьих творений, источником же зла духовного является свободная воля». Мани, основатель манихейства, (ок.216-276 г. н.э), дал более убедительное и простое объяснение: зло есть извечный соперник добра. Для понимания природы человека вышесказанное звучит гораздо правдоподобнее.
Мани появился на свет 14 апреля 216 года в самом сердце Персидской империи, Селевкия-Ктесифоне, в благородной иранской семье. Отец его Патик был гностиком, выросшим в секте элкасаитов, т.н. «омывающихся». Эта иудеохристианская община верила, что Истина была передана через небесных ангелов их лидеру - пророку Элкесаю, чье имя означает «сокрытую силу Бога», получившего известность в Сирии ок. 100 г.н.э. Сам же Мани начал проповедовать в 240 г. В его учении гностицизм нашел свое самое яркое и бескомпромиссное выражение. Часть своего учения Мани перенял у секты мандеев, которая и сейчас сохранилась на юге Ирака и насчитывает приблизительно пятнадцать тысяч человек. Мандеи – единственные, кто открыто заявляют о своей гностической природе, в основной же своей массе гностики существуют сейчас скрытно, прикрываясь различными иными именами. Большинство современных мандеев люди, к сожалению, не слишком развитые, и только небольшая горстка их на самом деле понимает, насколько далеки могут быть последствия серьезных ритуалов. Лишь эта малочисленная группа имеет возможность сохранить учение первозданным.
Манихейство вообще можно назвать одной из мировых религий, поставив его в один ряд с буддизмом, христианством и исламом, однако отличительная особенность манихейства в том, что оно осталось в прошлом и не оказывает значительного влияния на современную жизнь. Мани был по-настоящему святым и боговдохновленным человеком, однако критики из ортодоксального лагеря упорно обвиняли его последователей в распущенности и аморальности. Примечательно, кстати, что Августин, долгое время живший вместе с манихеями, никак не подтверждает эти слова. Впрочем, то, что в определенном смысле церемониальная часть манихейства была довольно-таки омерзительной, на самом деле имело место. Это касается и использования в ритуалах мужской спермы, обладающей поистине «демонической» природой.
Первое видение у Мани случилось в двенадцать лет, с ним разговаривал его призрачный двойник и обещал покровительство и защиту. В 24 года же Мани начал свою миссию как Апостол Света. «И пришел я из земель вавилонских, чтобы нести послание миру» - таковы были его слова.

Колесо Жизни. Работа Марко Модик.
Мани основал множество общин, совершил путешествие в Индию и утвердил в Вавилонском царстве при правлении Шапура I (ок.242-273 г.н.э) манихейство как религию наравне с зороастризмом, что сделать было непросто, учитывая прочное положение последнего. Около тридцати лет продолжался расцвет новой религии, однако затем власть оказалась в руках касты магов, жрецов-зороастрийцев, которые объявили Мани еретиком и бросили в тюрьму. По некоторым сведениям, он был либо распят либо с него заживо содрали кожу, а труп был выброшен на всеобщее обозрение за ворота Бетлабада (Бог никогда не был милосердным ко всем своим земным посланцам, к сожалению). Мученическая смерть Мани убеждает нас в том, что он был фактически единственным из гностиков, чья жизнь стала историческим подвигом, его «Учение Света» распространилось в Африке, Египте, Восточной Европе и даже в Китае. Примерно с 600 г.н.э манихейство начало разделяться на отдельные течения, положив начало поздневизантийской секте павликиан, а позднее - фракийским богомилам и катарам в Германии и на юге Франции. Создавая свою религию, Мани органично соединил в ней элементы христианства, буддизма, иудаизма и зороастризма. Ганс Йонас, один из ведущих исследователей гностицизма, замечает: «Церковь Мани была по-настоящему фундаментальным воплощением гностических религиозных принципов». Вкратце суть манихейства можно выразить через извечное противопоставление и борьбу светлого и темного начал. Тьма одержима ненавистью и завистью к Свету, однако в конце концов Свет одолеет Тьму. Мы можем в этой связи вспомнить Василида и других гностиков, в чьих концепциях также имело место такое противостояние. Изначально Свет находился в невыгодном положении, «Бог не обладал злом, чтобы усмирить Материю, ибо в Доме Божьем не было зла». По словам Йонаса, «Богу необходимо было создать нечто, себе подобное, чтобы оно выступило против агрессора». Был создан Первочеловек, побежденный силами Тьмы, но затем восставший и ищущий пути к спасению. Это была попытка разрешить проблему зла: попытка честная, внутренне осознанная, однако «случайно» забытая политиками из лона официальной церкви, коих там всегда хватало.
Церковь Мани после его смерти продолжила существовать в разных частях света и начала стираться из памяти истории только в шестнадцатом веке, когда катаров, их духовных наследников, уничтожили люди, называвшие себя христианами. На самом деле они были всего лишь лживыми материалистами, прикрывавшимися религией, только и всего.

Немецкая медаль шестнадцатого века с изображением гностического алхимика Теофраста Бомбаста фон Гогенгейма, более известного как Парацельс.
Гностицизм сохранялся на протяжении веков скорее не в каких-то определенных общинах, а в трудах смелых и ярких мыслителей, отдавших жизнь за свои убеждения. Среди них были такие значительные философы ,как Пико делла Мирандола (отравлен), Джордано Бруно (сожжен на костре как еретик) и ещё несколько, неосторожно высказывавших свои взгляды, ученых эпохи Возрождения. На Джордано Бруно в свое время оказали сильное влияние Якоб Бёме, Лейбниц, Спиноза, Шеллинг и Гегель. В работах швейцарского врача и мистика Парацельса (1493-1541) также отчетливо заметно влияние гностической философии. Учение Парацельса мы можем охарактеризовать как неоплатонизм, очень близкий к идеям Плотина, языческого философа третьего века, который, критикуя гностиков за презрение к материальному, сам, тем не менее, создал систему, очень близкую к ним. Эммануил Сведенборг (1688-1772), шведский ученый и визионер, предпринял попытку путем физических средств доказать божественное происхождение вселенной. Ему была дарована возможность напрямую общаться с ангелами, и опыт этот был изложен Сведенборгом в его поздних текстах.
Последователи протестантского движения пиетизма, основанного Филиппом Шпенером, судя по темпераменту, также были не чужды гностикам: они придавали основное значение внутренней религиозности, ощущению живого и непосредственного общения с Богом, нежели простому соблюдению внешней обрядности. Идеи пиетистов оказали большое влияние на самого Гёте (1749-1832). В свою очередь, Уильям Блейк (1757-1827), известный английский живописец, поэт и мистик, был приверженцем Сведенборга, как и Генри Джеймс, знаменитый отец не менее знаменитых сыновей: Уильяма Джеймса, психолога и философа, и Генри Джеймса-младшего, прекрасного писателя.
Сияние Рая
Если мы будем говорить о каких-то определенных гностических принципах, то одним из них будет, безусловно, терпимость гностиков к несогласным с ними. Следовательно, современные гностики, далекие от фанатизма, также проповедуют милосердие и любовь к ближнему. «Евангелие Истины» учит: «Станьте опорой оступившимся, протяните руку жаждущим исцеления, накормите голодных, дайте отдых уставшим и пробудите тех, кто возжелал спасения».
В «Послании к коринфянам» апостол Павел сурово критикует гностиков за их «надменность» и уверенность в собственном спасении, однако, как часто отмечается, он тоже был не так уж далек от гностических взглядов и так же верил в то, что материальный мир управляется Сатаной, чьи порождения губительны и враждебны свету. В своем отношении к Христу Павел был докетиком – он верил, что только лишь духовная сущность Иисуса имела значение, а не его телесная оболочка.
Выделим ещё одну важную для гностиков мысль: жизнь, по их мнению, это циклический процесс, включающий цепь реинкарнаций и возвращений души, пока она не станет совершенной; поэтому для современных гностиков время вовсе не линейно, каким оно кажется остальным.

Символы четырех евангелистов из так называемого «Евангелия из Келлса»: Матфея (Человека), Марка (Льва), Луки (Быка) и Иоанна (Орла), которых можно соотнести с четырьмя животными из «Книги Откровения», имевшими также скрытое гностическое значение.
Гностицизм сохранился не только в относительно открытом виде. В частности, послевоенный европейский экзистенциализм многое впитал от гностиков. Как пишет Ганс Йонас: « Сартр и другие философы были шокированы ощущением одиночества, обособленности человека от себе подобных. Это внезапно настигнувшее их ощущение вызвало колоссальный страх». Атеистический нигилизм, нашедший отражение в отчаянном деконструктивизме, стремившемся стереть любые смыслы, напоминает нам гностицизм; критики и философы-деконструктивисты постоянно меняли как свои принципы, так и свои имена, адаптируясь под нестабильную общественную обстановку. Им не хватало психологического понимания сути своих творений, и они упорно разделяли интеллект и эмоции, стремясь добиться «объективности». Подобно гностическим авторам древности, эти люди пытались выразить рациональным путем свой страх перед «другими», перед угрожающей материальной сущностью бытия, которую Уильям Блейк назвал «Творением Дьявола».
Известный еврейский философ Мартин Бубер критиковал Юнга за «помещение Бога в Бессознательное», нежели в созданный Бубером концепт «Ты». Здесь мы можем отметить отчетливый привкус гностицизма: в настойчивости Бубера доказать необходимость непосредственного «вчувствования» в непрерывную реальность, выражающегося в постоянной внутренней борьбе за «ощущение другого». Точно такое же понятие, только с другой точки зрения, представил Альфред Норт Уайтхэд в своей «философии процесса». Впоследствии это привело к «теологии процесса», которая отводит Богу место некой философской абстракции, утверждает «смерть Бога», подобно «смерти автора» у Ролана Барта.
Теософия Блаватской также содержит в себе значительную примесь гностицизма; точно так же, как и навеянная идеями Гете антропософия Рудольфа Штайнера, для которой понятие реинкарнации является основным, и учение Георгия Ивановича Гурджиева.

Г.И. Гурджиев. Мистик греко-армянского происхождения, он является одним из важнейших духовных учителей двадцатого века.


Находки из Наг-Хаммади
Что может быть более подходящим для странного, чуждого учения гностиков, чем помесь лжи, случайности, обмана и обычного любопытства, пришедшаяся на самый пик изучения гностицизма за последние несколько столетий? Гностиков как таковых прекрасно характеризуют их антиномианизм (т.е. они не считают нужным признавать Христа своим Господом и, соответственно, подчиниться проистекающим от этого признания нравственным правилам, им достаточно «принять Христа в свое сердце») и оппозиция к общепризнанной морали. Они твердо знали лишь одно - что спасение возможно только через самопознание, сопряженное со столкновением с неизбежным внутренним злом, которое мы не в состоянии понять, но и не сможем преодолеть и забыть.
В декабре 1945 года арабский крестьянин Мухаммад Али Аль-Самман обнаружил в пещере недалеко от селения Наг-Хаммади в Верхнем Египте глиняный кувшин высотой около метра. Сначала, однако, он побоялся открыть сосуд, подумав, что может выпустить джинна и тогда проблем уж точно не оберешься. Джинн в кувшине, как оказалось, действительно был, но не в прямом, а в переносном смысле, потому что история эта с самого начала стала окружаться тайной и различными домыслами.
Крестьянин с братом ушли копать навоз, но потом всё же вернулись и разбили сосуд, обнаружив внутри тринадцать завернутых в кожу папирусов. Они принесли их домой и по простоте душевной положили на солому, которой топили печь. Вполне естественно, что их мать, растапливая печь, просто сожгла несколько рукописей вместе с соломой.

Изображение древнеегипетского бога Анубиса, датируемое третьим веком. Надпись на коптском языке. Коптский музей, Каир.
Спустя какое-то время эти братья жестоко убили совершенно невинного человека, посчитав, что он повинен в смерти их отца. Они напали на него, когда он спал, убив, отрубили руки и ноги, а сердце, очевидно, с ритуальной целью, вырезали и съели.
Мухаммад очень беспокоился, что найденными свитками может заинтересоваться полиция, начать выяснять, какие именно были утеряны, поэтому он отдал их на хранение местному священнику.
В следующие десять-пятнадцать лет в историю с рукописями уже вовлечены и уважаемые профессора, втайне занимающиеся контрабандой, и лживые антикварные дельцы, и амбициозные и продажные музейные директора. Находке была почти уготована самая незавидная участь, если бы не некий профессор Джеймс Робинсон с коллегами, которые опубликовали эти тексты, перевели их и подвергли объективному рассмотрению вопреки всем тем, кто желал скрыть их. История со свитками Мертвого моря, обнаруженными немного позже, в целом похожа на эту, хотя по масштабу скандальности явно уступает.
Если говорить подробнее о том, что же было найдено: пятьдесят два текста, переведенные с греческого на коптский, происхождение их датируется первым веком нашей эры. Была ли это библиотека, собранная ревностными гностиками, боявшимися утерять бесценное знание либо просто коллекция папирусов, принадлежавшая развитому и любопытному человеку? Возможен и тот, и другой вариант.
Исследование показало, что несколько текстов нам уже известны по копиям; найдены были также фрагмент «Республики» Платона, некоторые гностические Евангелия, эллинистические философские работы, и очень интересный текст под названием «Свидетельство Истины», в котором Грехопадение интерпретируется с точки зрения Змея. Изучение рукописей подтвердило мнение ученых: истинный гностик верил, что может встретиться с Богом напрямую, что единственная цель и смысл существования заключаются в мистическом постижении своей сути. «Если ищешь Бога - начни с себя» - слова Моноймуса, одного из арабских гностиков.
Таким образом, мы видим, насколько распространено гностическое мышление среди людей духовно развитых, и это невзирая на тот печальный и постыдный для человеческой истории факт, когда 16 марта 1244 года около двухсот катаров были сожжены заживо на огромном погребальном костре инквизиции. Случилось это после того, как пала крепость Монсегюр, последнее убежище катаров.

Две религии сплелись в этом погребальном изображении человека, который держит христианский крест в виде древнеегипетского анкха, символа вечной жизни.
Всё это убеждает нас в том, что, вне зависимости от того, согласны мы с гностиками или нет, нам ни в коем случае нельзя игнорировать тот опыт, за обретение которого они часто платили собственной жизнью. Подобно Фердинанду Кристиану Бауру, мы должны искать истину, – не доверяя врагам, которые упорно пытаются выставить гностиков в дурном свете своего извращенного понимания. Кто знает, быть может, наиболее ясные и глубокие прозрения христианство переняло именно у гностиков?
Апостол Павел, вероятный гностик в глубине души, единственный, кого принял Маркион, в «Послании к Коринфянам» написал: «И имею я дар пророчества, и постиг я все тайны и все знания; и имею я всю веру, и могу я двигать горы, но, не имея любви – я ничто».