Адвокат Валентина Нэлина: "Никакой Эпидемии Не Было, Нетаниягу – Незаконный Премьер"

[size=31]Адвокат Валентина Нэлина: "Никакой эпидемии не было, Нетаниягу – незаконный премьер"[/size]

http://worldgnisrael.com/ru_RU/2021/04/12/10826/

АВТОР: MICHAEL LOYMAN 12.04.2021


Интервью Майи Гельфанд с адвокатом Валентиной Нелин:
Мы договорились встретиться с адвокатом Валентиной Нэлиной в Иерусалиме на следующий день после выборов. Когда я прихожу, Валентина уже ждет меня и с кем-то беседует по телефону. Краем уха я улавливаю тему разговора. Валентина объясняет, как избежать штрафа за отказ надеть защитную маску, какие требуются документы для освобождения от вакцинации, дает советы, как вести себя с работодателем, нарушающим права работника. Валентина Нэлина неоднократно выступала в суде, где отстаивала права людей, пострадавших вследствие введенного в Израиле чрезвычайного положения в связи с пандемией коронавируса. Она считает, что права человека регулярно нарушаются, а основные государственные механизмы разрушены. Вот такая беседа у нас получилась.
— Валентина, вы сторонница Арье Авни и его партии «Рапэ». Вы тоже считаете, что эпидемии не существует.
— Как юрист, я знаю, что у эпидемии есть определение. Должно быть определенное количество больных и смертельных случаев. Смертность в Израиле не увеличивалась до тех пор, пока как начали колоть вакцины, а эпидемиологический порог в пять процентов зараженных так и не был достигнут.
— Но восемьсот тысяч заразившихся – этого недостаточно для эпидемии?
— Они должны были болеть одновременно. Этого не произошло ни в одной стране. С другой стороны, конечно, мы наблюдаем психическую эпидемию. Люди не ведут себя так в нормальном состоянии.
Но это даже неважно. В Израиле разработан механизм борьбы с заразными болезнями. И в прежние времена с медицинскими проблемами справлялись медработники. Сегодня же мы наблюдаем, как борьбу с так называемой эпидемией взяли на себя политики.
Были введены беспрецедентные меры: слежка за гражданами, ограничение прав и свобод и так далее. Когда это было объявлено, люди, конечно, очень удивились. Но неделю-две все готовы были подождать. Но когда это затянулось на год, то стало очевидно, что речь не идет о медицинской проблеме. Трупов на улице у нас нет.
— Еще трупов на улицах нам не хватало для полного счастья. С другой стороны, ведь те же самые меры принимаются не только в Израиле. Мы видим, что ограничения и карантины вводятся по всему миру.
— Это как раз свидетельствует о том, что проблема не медицинская. Пандемия не может так распространяться одновременно везде. Распространение бывает очаговое, а не повсеместное. То есть мы видим, что происходит что-то странное, но это не имеет отношения к болезни.
— Вы хотите сказать, что правительства всех стран вводят практически одновременно режим чрезвычайного положения исходя из каких-то своих интересов, а не для охраны здоровья граждан?
— Я хочу сказать, что здоровье граждан не требует чрезвычайного положения и поражения в правах. Более правильно и разумно передать управление эпидемией в руки докторов. Почему премьер-министр этим занимается?
Для меня, как юриста, сразу включается красная лампочка: происходит что-то необычное. Но не в медицинском плане, а в политическом и юридическом. В течение последнего года страну трясет. Каждую неделю выходят новые постановления, над этим работают огромные коллективы, а люди, которые от этого страдают, в итоге приходят ко мне. А я не могу всем помочь.
Я вижу, что пострадавших от этого так называемого законодательства неизмеримо больше, чем пострадавших от болезни.
— То есть вы хотите сказать, что если переболевших восемьсот тысяч, то пострадавших в разы больше? Так у нас населения не останется.
— Это не значит, что все восемьсот тысяч переболели. Это всего лишь значит, что у них был положительный тест. А пострадали мы все. То, что произошло, было неоправданно, в этом не было необходимости, и все, что происходит, противоречит израильским основным законам.
— Если мы предположим, что эпидемия вымышленная, то тогда, получается, что врачи, медсестры, эпидемиологи, биологи и все остальные специалисты, занятые в сфере медицины, тоже участвуют в этом мировом заговоре?
— Майя, понимаете, в чем дело… Вы были в коронавирусном отделении?
— Нет. 

— И я не была. Знаете, почему? Потому что в него нельзя зайти. Поэтому мы не можем об этом рассуждать.
— Значит, мы должны не верить людям, которые утверждают, что на пике заболеваемости больницы были переполнены, пациенты, подключенные к ИВЛ, умирали за считанные дни, а то и часы, а тех, кто приходил на своих ногах, выносили в черных полиэтиленовых пакетах? 
 



— Мы не можем рассуждать о том, что происходило в коронавирусных отделениях, потому что не было повышенной смертности.
— Было. Вот вам статистика. Согласно отчету Статистического бюро, смертность с марта по октябрь двадцатого года превысила более чем на десять процентов смертность за тот же период девятнадцатого года.
— Я не видела этой статистики. У меня этих данных нет.
— Тогда как же вы можете заявлять о том, что в принятых мерах не было необходимости, если у вас нет достаточного количества данных?
(Они есть у меня, М. Лойман: по данным эпидемиологического недельного отчёта Минздрава Израиля, на 1-й карантин, за 2 недели (14-28 марта) по годам было умерших:

• 2018 — 1,662 человек;
  
• 2019 — 1,730;
  
• 2020 — 1,462.)
  

— У меня есть другие данные. И по данным Минздрава, которые он представил во время слушаний в суде по поводу открытия неба. Минздрав признал, что было увеличение смертности, и оно началось в конце декабря 2020-го года, и поэтому в конце января решили закрыть аэропорт.
То есть увеличение смертности совпало с началом вакцинации. Я повторяю еще раз: с болезнью должны бороться не политики, не военные, а врачи. А врачей отстранили.
— О чем это свидетельствует, по вашему мнению?
— Я не знаю, о чем это свидетельствует, но я могу сказать, что общая картина нехороша. Все это называется «превышение полномочий». Принимаемые ограничения противоречат основным законам.
Более того, они принимаются практически единолично. Кроме того, на основании полномочий в связи с введением «чрезвычайного положения», нельзя решать медицинские вопросы. Режим ЧП вводится только для решения проблем с безопасностью.
— То есть вы хотите сказать, что под прикрытием «борьбы с эпидемией» в стране произошла узурпация власти?
— Похоже на то.
— Тогда скажите, пожалуйста, кто эти люди, которые узурпировали власть?
— Я не могу этого сказать.
— Тогда по-другому. Кому это выгодно?



 



— Майя, меня этот вопрос занимает так же, как и вас. И у меня нет на него ответа. Что действительно произошло, может знать только патологоанатом, если возвращаться к медицинской теме. Так же и здесь. Мы узнаем о том, что произошло, только намного позже. 


— Давайте поговорим о суде, который вы выиграли. Вы подали судебный иск в Высший суд справедливости с требованием отменить квоту на въезд израильтян в Израиль.
— Да. Решение правительства было так грубо сшито, что я понимала, что дело это абсолютно выигрышно. Сложилась абсурдная ситуация, при которой очень большое количество людей, которые продолжали платить налоги, не имели возможности въехать в страну. Они оказались перед закрытой дверью. Минздрав о них просто не подумал. То есть под лозунгом борьбы за здоровье был причинен ущерб здоровью огромного количества людей.
— О каких цифрах мы говорим?
— По разным оценкам, от пятидесяти до ста двадцати тысяч израильтян.
— А люди, которые выезжают из Израиля во время режима чрезвычайного положения, должны понимать, что возможна ситуация, при которой аэропорт будет закрыт? Они должны нести ответственность за свои действия?
— Нет. Человек ответственный просмотрит все данные Статистического управления и Минздрава, увидит, что режим чрезвычайного положения вводится на определенный срок, новой волны заболеваемости нет, и значит, у правительства нет причин продлевать его. Таким образом, он не должен предполагать, что режим ЧП опять введут.
— То есть человек не должен проявлять личную ответственность, если он уезжает из страны? Он должен исходить из ситуации гипотетической, а не из реальной.
— Вы первый человек, который задает такой вопрос. Нет, человек не должен предполагать, что закроют аэропорт. Он не несет за это ответственность. Даже если выехали тысячи людей, а пострадал один, это значит, что решение было принято неправильно. Решения должны приниматься с учетом того, что существуют другие интересы, кроме борьбы с коронавирусом. Такое ощущение, что Минздрав и правительство вообще не интересуются другими вопросами. Не соблюдаются никакие правовые процедуры.
— Когда вы говорите о том, что принимаемые решения противоречат конституционным законам, что вы имеете в виду?
— У нас существуют основные законы, которые считаются конституционными. Согласно так называемому «вердикту Харари» от 13 июня 1950 израильская конституция состоит из отдельных основных законов. Среди них «Закон о достоинстве и свободе человека» и «Закон о свободе занятости». Они были нарушены тотально. Решения по поводу введения карантина, ношения масок, закрытия предприятий и школ принять можно, но для этого существует определенная процедура. Невозможно принимать решения в последний момент. Это нужно делать вовремя и заблаговременно. Процедура принятия решений не соблюдается. А если бы она соблюдалась, то они бы просто не были приняты.
— Но законы тоже имеют свойства меняться. С тех пор, как они были приняты, прошло семьдесят лет! Возможно, они не соответствуют сегодняшней ситуации?
— Есть процедура. Закон – это правила игры. Когда правила меняются на ходу, то играть становится невозможно. Может быть, в двадцать первом веке нужны новые законы. Но они должны быть приняты определенным способом.
— Тогда давайте поговорим о правах человека, к которым мы так любим апеллировать. Ведь права человека – это вещь зыбкая. Когда-то люди договорились, что не будут друг друга есть. Так возникло право на жизнь. Потом договорились, что не будут без нужды сажать друг друга в тюрьму. Это право на свободу. И так далее. Права человека, так называемые незыблемые, не более чем общественный договор.
— Сегодня некоторые вещи существуют уже без договора. Например, оказать помощь роженице во время родов – это не договор, это обязанность цивилизованного общества.
— Но тогда и спасение от заразной болезни – это тоже обязанность общества.
— Да. У человека есть право получить помощь. Но речь идет именно о помощи больному, а не о том, чтобы полностью перестать функционировать, потому что чьему-то здоровью теоретически может быть нанесен вред.
— Хорошо, давайте рассмотрим конкретный пример. У меня есть дети, которые периодически ходят в школу. И вот в школу пришла непривитая учительница, которая, как выяснилось, больна коронавирусом. Естественно, закрыли школу, детей отправили на карантин вместе с родителями. Разве мои материнские права не нарушены?
— Во-первых, вы, как мать, совершенно не обязаны сидеть в карантине. Это не подразумевается законом.
— Это в теории. А на практике мамы, особенно маленьких детей, сидят в карантине, потому что детей не с кем оставить. То есть из-за одного человека, который решил, что он выше всех этих дурацких условностей и выполнять свои элементарные обязанности он не будет, пострадали сотни людей.
— Нет, все остальные страдают не от этого. Они страдают от решения правительства, принятого с нарушением процедуры. Если бы была соблюдена нормальная процедура, то не было бы никакой изоляции из-за этой учительницы. Эта учительница из вашего примера не может отвечать за все решения правительства.
— А за себя?
— Она не сделала ничего плохого. Это не преступление, это просто неэтично.
— А если человек принципиально отказывается прививаться, это тоже неэтично?
— Если бы речь шла о настоящей прививке, то можно было бы так сказать. Но это не прививка. Этот препарат не подходит под определение вакцины. Он не прошел всех необходимых этапов проверок, а после того, как он был ввезен в Израиль, он не прошел все необходимые этапы тестирования. Поэтому так много случаев анафилактического шока.
— Существует официальная статистика побочных эффектов от этого препарата?
— Я не знаю. Я сужу по тому, сколько людей обращаются ко мне с просьбой подать в суд на компенсацию. Ежедневно я получаю несколько таких звонков. Дело в том, что Минздрав подписал договор с компанией «Файзер»  о том, что будет внедрять этот препарат среди населения. Таким образом, он не может публиковать официальную статистику, потому что это будет конфликтом интересов.
— То есть вы хотите сказать, что Минздрав Израиля обслуживает интересы иностранной компании.
— Цель этого договора – проверить эффективность данного препарата.
— То есть эту эффективность проверяют на нас.
— Однозначно.
— Иными словами, Минздрав Израиля – иностранный агент.
— Я не могу ничего на это ответить.
— Но получается, по вашим словами, что Минздрав закупил на наши деньги препарат, который не проверен и не прошел достаточное количество испытаний, чтобы на нас ставить опыты и передавать информацию компании «Файзер». Зачем такие сложные схемы?
— Я бы тоже хотела знать, зачем это делается. Я знаю только то, что Минздрав борется за интересы этой компании, а не за наши с вами. Этот препарат не прошел достаточных проверок и сертификацию в Израиле. Никто не знает, какие будут последствия от этого препарата. Пока нет сертификации, то этот препарат запрещен к использованию.
И мы снова возвращаемся к вопросу о принятии решений. Когда никакие процессуальные процедуры не соблюдаются, то мы видим то, что видим. Кстати говоря, договор с компаний «Файзер» был заключен без конкурса. Но это уже мелочи.
— Сколько человек должно умереть, пока будут соблюдаться все эти бюрократические процедуры?
— А сколько умерло на сегодняшний день?
— Более шести тысяч.
— Нет. Знаете, что делают с трупами людей, которые умерли от коронавируса по симптомам или по анализу?  Их немедленно кладут в полиэтиленовый пакет вместе с простыней, отвозят в специальный морг, где производится обработка, которая не включает патологоанатомическую экспертизу. Я могу утверждать, что по поводу абсолютного большинства этих людей невозможно сказать, отчего они умерли.
— То есть нам опять наврали.
— Это вы говорите. Мое мнение такое, что без вскрытия нельзя однозначно сказать, отчего умерли эти люди.
— То есть эпидемия – не эпидемия, вакцина – не вакцина, жертвы – не жертвы.
— Да, все это я могу доказать в суде. Нет эпидемии по определению; препарат, который нам представляют в качестве вакцины, не прошел необходимых проверок, поэтому его нельзя считать вакциной; люди, которых считают умершими от коронавируса, могут считаться таковыми только предположительно, потому что не было проведено вскрытие.
— То есть год мы живем в ситуации, когда нас постоянно обманывают.
— Что я могу сказать точно, так это то, что нас постоянно урезают в правах. И спасать людей будут не врачи, а адвокаты.
— Что вы, как адвокат, посоветуете делать людям, чтобы избежать урезания их прав?
— Я призываю людей быть внимательными и не выполнять некоторые указания правительства, если те незаконны. А в случае необходимости обращаться в суд.
— То есть вы, юрист, призываете не выполнять указания законно избранного правительства, которое действовало у нас по крайней мере еще несколько дней назад.
— Это не было законно избранное правительство.
— Почему? (Да потаму, что все действия правительства в лице би-би нетаньяХу нарушили все Израильские законы и все международные конвенции о правах человека. М. Лойман)
— Потому, что Биби Нетаниягу семьдесят один год, а обязательный возраст выхода на пенсию у нас шестьдесят семь. Премьер-министра назначает президент, и он нарушил свои полномочия, назначив на эту должность человека, которому больше шестидесяти семи лет.
— То есть это правительство было незаконным.
— Получается, так. Законодательство должно приниматься определенным образом, тогда оно будет нормальным и вменяемым. Сейчас сложилась ситуация, при которой все системы государства разрушены. Мы живем, по сути, при анархии. И основная задача сейчас, на мой взгляд, понять одну вещь. Возможно, была какая-то болезнь. Объем заболеваемости никак не соответствует определению эпидемии. Ущерб, нанесенный государству, огромен. Поэтому нужно сейчас оглянуться назад, оценить разрушения и начать восстанавливать экономику и общественные институты.
P.S
Как вы думаете, когда коронавирусные отделения переполнены и врачи валятся с ног от усталости, что они делают, чтобы отдохнуть и расслабиться в выпавшие несколько свободных минут? 
Нет, вы не угадали, они всем отделением пляшут до упада!

 

 
 
Михаэль Лойман.

смотреть видео интервью на яндексе
https://disk.yandex.ru/i/eXD5DQ_mnuPXwA