Майк Йидон - Доказательства умышленного убийства Видеоконференция

Итак, это один из критериев Брэдфорда Хилла. Еще один, и я упомяну только этот, - правдоподобность. Если у вас есть теоретические основания полагать, что от этого препарата посинеет левая нога, и вы просматриваете побочные явления и видите множество посиневших левых ног, это гораздо более убедительно, чем если бы у кого-то, скажем, болел локоть, для которого у вас не было предсказательной способности. Я бы сказал, что в данном случае мы считаем, что эти агенты вызывают так называемые тромбоэмболические нарушения, то есть они влияют на свертываемость крови, что может привести к кровотечению или образованию тромбов, и поэтому любые сосуды, закупоренные тромбами, например, инсульт или инфаркт, тромбоз глубоких вен или кровотечение, например, субарахноидальное кровоизлияние, - все это то, что вы могли бы предсказать. И вот, пожалуйста, они присутствуют в VAERS, причем в огромном количестве, беспрецедентном количестве. 
Так что время и правдоподобность убеждают меня в том, что это причинные факторы, в основном причинные, и другие люди, которые привыкли этим заниматься, патологоанатомы и другие, проделали очень тщательную работу, и, к сожалению, это определенно причинные факторы, большое количество, и это причинные факторы.  Поэтому, когда речь идет о вакцинах, разве вы не ожидаете, нет, я предсказываю, что вы ожидаете, что они будут отмечаться не только в первую очередь, но именно у людей, которые подвергаются чрезвычайному риску от патогена. 
В данном случае, мы знаем, что это пожилые люди, которые уже ослаблены. Вот как они   начали. Но очень быстро это начало доходить и до трудоспособного населения,  пятидесяти-, сороколетних, и, как вы, вероятно, знаете, мы сейчас пытаемся убедить людей сделать прививки своим детям. Я не знаю, как в вашей части мира, но в Швеции и Германии, я просмотрел публичные записи, ни один здоровый ребенок не умер в результате заражения этим вирусом, ни один. 
Поэтому, если я скажу вам, что существуют новые технологические агенты, которые предлагается вводить вашему ребенку, ребенку, который не подвергается никакому риску заражения вирусом, и который также очень плохо передается другим людям, потому что у них обычно не бывает симптомов, и я только что сказал вам ранее о бессимптомной передаче - это ложь. Поэтому, пожалуйста, я умоляю вас, что бы ни говорили ваши соседи, или ваш школьный учитель, или ваш правительственный советник, я боюсь, что они лгут или ошибаются. 
Вы не должны прививать своих детей.  Поэтому мы должны ориентировать эти вмешательства на тех, кому они могут быть полезны, потому что они, как правило, готовы выдержать любые побочные эффекты в обмен на эту пользу. Таким образом, здоровые молодые люди, безусловно, от шестнадцати лет и младше, действительно не должны были быть даже на карте для вакцинации, потому что они не умирают. 
Во-вторых, есть действительно хорошие методы лечения, как я уже упоминал, и поэтому с хорошими методами лечения и сильной иммунной системой у людей, если они моложе и здоровы, не было необходимости вакцинировать весь мир. Затем я упомянул детей. 
Да, беременные женщины, я специально изучал этот вопрос с моей токсикологической точки зрения, и я был просто потрясен, когда услышал ведущего врача, я думаю, из Королевского колледжа акушерства и гинекологии в Лондоне. Королевский колледж должен быть вершиной качества медицины, надеюсь, в этике, и эта женщина выступила по национальному радио и стала говорить людям, что "если они беременны, то им действительно следует сделать прививку. И не волнуйтесь, они совершенно безопасны". 
Я сейчас посмотрю вам в глаза и скажу, что исследования по изучению безопасности этих вакцин при беременности не проводились, не было ни одного официального исследования. И в промышленности не существует полных пакетов репродуктивной токсикологии. А я проработал в промышленности 32 года, и могу сказать, что нам не разрешалось дозировать здоровых женщин-добровольцев детородного возраста, не настаивая на том, чтобы они использовали высокоэффективные методы контрацепции. И, как правило, мы вообще этого не делали. Мы просто не делали этого, пока у нас не появилась репродуктивная токсикология, потому что мы все справедливо опасались возможности нанести вред растущему ребенку. 
Так что это буквально чепуха. Это одна из тех вещей, от которых вы должны проснуться,- любой слушатель знает, что талидомид навсегда изменил ситуацию с точки зрения мер предосторожности, в плане лекарств для беременных женщин, по причинам, которые мы понимаем. И поэтому, если политика вашей страны предусматривает поощрение беременных женщин к вакцинации, когда они, по определению, относительно молоды и относительно здоровы, иначе они, вероятно, не забеременели бы и, следовательно, не пострадали бы от тяжелых последствий вируса, то какой смысл применять эти экспериментальные методы лечения?  И что еще хуже, я писал показания под присягой и заключения, в которых говорилось, что есть две или три линии доказательств, которые заставляют меня быть крайне обеспокоенным потенциальным вредом. И, к сожалению, похоже, что мы были правы. 
Но я не собираюсь развивать эту тему дальше, но моя главная мысль заключается в том, что я сказал в последние несколько минут после того, как немного отклонился от темы: будь у нас меры общественного здравоохранения, вы бы вводили эти вакцины только тем людям, которые могут получить от этого наибольшую пользу. То есть людям, которые с наибольшей вероятностью могут заболеть и умереть, а это исключает здоровых молодых людей. Это, безусловно, исключит детей. Это определенно исключит беременных женщин. И вот еще что, это точно исключит всех, кто переболел вирусом и выздоровел.
Существуют десятки работ, показывающих, что люди, переболевшие вирусом и выздоровевшие, имеют полный набор Т-клеток разных типов. Это означает, что они распознают вирус и любые его разновидности и остаются здоровыми, и это действительно эмпирическое наблюдение.  
Поэтому, когда вы видите, как ваши правительства угрожают невакцинированным людям, включая людей, которые выздоровели, они обладают более сильным иммунитетом, чем люди, которые прошли вакцинацию. Поэтому я просто не понимаю, как кто-то может говорить о том, что вы, мол, выступаете против вакцинации. Нет, нет, я против теории заговора. Я против фактов заговора. Вот что происходит.  
Итак, переходим к горячим лотам. Я уже упоминал, что придумал объяснение, почему у многих людей нет побочных эффектов, а некоторые очень сильно болеют и даже умирают. И это может быть правдой. Но причина, по которой я даже подумал об этом, заключается в том, что вы должны ожидать от производителей фармацевтической массы, что они будут хороши, по крайней мере, в одном, и они очень хороши в этом, в последовательном производстве высокого качества, чистоты от партии к партии. Они очень хороши в этом, потому что это и есть их бизнес, они производят таблетки, капсулы, спреи и инъекции в миллиардных дозах. Если вы подумаете о чем-то вроде липидов или препаратов для снижения уровня холестерина, то они назначаются значительному меньшинству населения в пожилом возрасте по одной таблетке в день навсегда. Они сделают десятки миллиардов доз. Нелегко делать эти генетические вакцины. Но, знаете, сделать несколько 100 миллионов, я думаю, будет абсолютно по плечу Johnsson J&J и Pfizer, по крайней мере, Moderna была новой компанией, так что я не могу сказать, но я верил, что эти компании делают то, что, как я знал,   они очень хорошо умеют делать, что они делают для своего бизнеса.  
А потом я наткнулся на пару людей, которые независимо друг от друга проводили собственный анализ базы данных VAERS. То, что они делали, а никто другой, похоже, этого не делал, заключалось в том, что они извлекали номер партии или лота вакцины, может быть восьмизначный, шестизначный, смесь буквенно-цифровых символов, и сравнивали профиль неблагоприятных событий, сравнивая одну партию с другой партией того же производителя, и их ожиданием было то, что неблагоприятные события будут разбросаны по всем штатам и всем лотам. Но они этого не обнаружили. Этот человек обнаружил, что около 90 процентов неблагоприятных событий были связаны с менее чем 10 процентами партий. И я помню, как увидел это несколько месяцев назад, и я сразу понял, насколько это важно, потому что, как я уже говорил, хотя я ни в коей мере не являюсь экспертом в области производства, я десятилетиями работал с людьми, которые были таковыми, и я знал их гордость и необходимость соблюдения их своего рода правил по борьбе с фальсификацией, которые требуют огромной воспроизводимости продукта от партии к партии.  Поэтому я вкратце опишу, что производство подобных медицинских продуктов происходит в два этапа - на первом этапе изготавливается активная молекула. В данном случае это мРНК или ДНК с ослабленным вирусом. 
Итак, мы считаем это первым шагом, это лекарственная субстанция, это фактический активный компонент. И затем, как только вы это поймете, это, как правило, будет каким-то образом сформулировано.  Вы знаете, что в данном случае это будет какой-то разбавляющий материал, возможно, медицинский физиологический раствор. Иногда, однако, его смешивают со связующими веществами, красителями, смазочными материалами, блестящими оболочками на капсуле или таблетке. И это называется лекарственными препаратами. 
Итак, первый шаг - это изготовление активного вещества, а второй - его формулировка и в итоге есть лекарственный препарат. Каждый из этих этапов связан с рядом действий. Вы можете начать с сырья, двух видов сырья, затем нагреть их и произвести третий продукт, а затем очистить его, и это может быть одним из этапов. И производитель представляет регулятору план фармацевтического производства. И каждый из этих этапов рассматривается экспертами и регулирующим органом, и они соглашаются с тем, что эти шаги являются подходящими и что пределы диапазона результатов тестирования являются подходящими. И только если это так, вам будет разрешено перейти к шагу два, три, четыре, пять, пока вы не пройдете все этапы. 
Поэтому я немного детализирую, чтобы сказать вам, что они не просто бросают все в ведро, как при домашнем приготовлении пива, немного перемешивают, кладут в пакет. Все это делается с невероятным уровнем контроля, как и следовало ожидать, вам ведь нужно, чтобы это было воспроизводимо. Таким образом, если они следуют так называемой надлежащей производственной практике или НПП, как того требует медицинский регулятор, даже для продуктов, одобренных для чрезвычайных ситуаций, и   должно быть так, чтобы партии фактически содержали один и тот же материал, где бы он ни был сделан, и когда бы он ни был сделан, и это будет один и тот же материал. Я знаю, что они способны это сделать. 
Теперь, если это так, если вы взяли случайную партию из системы VAERS и изучили результаты, показатели, то есть количество людей, которые сообщили о неблагоприятных событиях, они должны быть довольно похожими от партии к партии. Если они сильно различаются, боюсь, я могу сказать вам с уверенностью, и я смогу доказать это математически, если понадобится в суде, что невозможно перейти от двух или трех неблагоприятных событий, зарегистрированных для данной партии, к другой партии с 5000 неблагоприятных событий. Это невозможно.
Если вы только немного измените продукт, вы можете подумать: "Ну, они делают это быстро, и это новинка,   Майк немного строг с ними". Нет, если у вас есть только небольшая разница, то вы получите лишь небольшую разницу в производительности. Если вы переходите от ничего не дающего эффекта к худшим результатам, о которых когда-либо сообщалось в VAERS, я готов заявить и доказать, что это означает, что в партиях не один и тот же материал, который вызывает плохие побочные эффекты.
Значение того, что я вам только что сказал, - нельзя не оценить важность этого! Это не тот же самый материал!  
Так что если вы думали, что это была вакцина Pfizer BioNTech COVID-19, которая использовалась в клинических испытаниях, то некоторые партии содержат что-то другое. Я не могу знать, что это такое. Но это определенно не тот же самый материал.  
Так что да, я думаю, Корвин, не могли бы вы открыть эту короткую презентацию? Я немного забежал вперед, но я думаю, что визуально это поможет людям, вам не нужно очень много. 
Итак, как я уже объяснил на первом слайде, если это один и тот же продукт, то производительность должна быть довольно похожей. Просто небольшая вариация, но если вы сделаете шаг вперед. Да. Так что я не аналитик. На самом деле, это ирония, я тот человек, который говорит, я единственный человек, который не способен заниматься информационными технологиями. Но одна из причин, по которой я говорю, - это мой глубокий опыт в области фармацевтических исследований и разработок и знания людей, которые имеют опыт в производстве, и то, что я описал, - правда. А также люди, которые делают эту работу,  мы начинаем работать самостоятельно, у нас есть определенная степень независимости, но мы все говорим, потому что происходит что-то ужасное. 
Если мы перейдем к следующему слайду, пожалуйста, Корвин. Да, как я уже говорил во вступлении, это вполне нормально, я боюсь, что у каждого лекарства есть какие-то побочные эффекты. Я думаю, это очень старая древняя позиция Парацельса, которая гласила: "Все лекарства ядовиты, это просто вопрос дозы".  И это отчасти правда, что крысиный яд, используемый в очень малых дозах, или его современный аналог, может быть действительно полезен для разжижения крови. Но это означает, что вам нужна последовательность от дозы к дозе. И это правда, что в первой половине 20-го века многие фармацевтические компании, которые в то время были, вероятно, совсем небольшими, иногда проявляли небрежность, если не откровенное безрассудство, и производили фальсифицированную продукцию, то есть продукцию, не одинаковую от таблетки к таблетке или от инъекции к инъекции. Это привело к появлению нормативных актов FDA, которые касаются так называемой фальсификации. А на самом деле речь идет о воспроизводимости, чистоте и так далее. 
Следующий слайд. Да, я думаю, я только что сказал об этом, поэтому для юристов очень важно, что мои коллеги, которые собрали это вместе, научили меня тому, чего я не знал. Поскольку эти правила были разработаны для того, чтобы убедиться, что плохо изготовленный продукт никогда больше не попадет в руки общественности, они говорят, что если он не сделан так, как вы описали, и сделан последовательно, так что  это будет крошечное отклонение, возможно, доля процента, которые допускаются от партии к партии, мы объявим его фальсифицированным. Дело в том, что фальсификация как таковая, производство и выпуск материалов, которые, как я убедился, и другие члены этой команды согласны, очень отличаются друг от друга, по определению означают, что это не один и тот же материал. По определению, это фальсификация, и я думаю, что по определению, они нарушили различные законы. 
Следующий слайд, пожалуйста. Да, это действительно важно. Опять же, первоначальный аналитик просто посмотрел на номера партий COVID-19 и просто обнаружил, что побочные эффекты не были равномерно, даже псевдоравномерно распределены по партиям. Но что сделала другая коллега, так это сказала: хорошо, давайте сравним, давайте посмотрим на то, что наиболее сопоставимо. Поэтому она изучила все инъекционные препараты против гриппа, и оказалось, что, как вы можете видеть, это данные за десятилетия. И это примерно 22/23 000 лотов, производственных лотов. И если вы посмотрите направо, мРНК-вакцины от COVID, пятью строчками ниже, аналогичное число 25 000. Таким образом, количество лотов схоже. Но если вы посмотрите на серьезные нежелательные явления, то увидите пятикратную разницу от 9 000 до 47 000. А в плане смертности, я думаю, это в восемь раз хуже. Значит, происходило что-то очень необычное.
 Перейдите к следующему слайду, пожалуйста. Следующие несколько слайдов являются решающими. Внизу приведены бессмысленные для меня цифры, связанные со всеми этими инъекционными вакцинами против гриппа за много-много лет. А на вертикальной оси - количество серьезных нежелательных явлений. И вы можете видеть, что есть только пара исключений, одно из которых насчитывает около 22 серьезных неблагоприятных событий. Серьезное неблагоприятное событие - это то, что может привести вас в больницу, продлить ваше пребывание в больнице, может угрожать вашей жизни, требует срочного вмешательства для спасения вашей жизни, что-то в этом роде. Это не больная рука или сильная головная боль, это что-то действительно серьезное. Но за исключением того, что слева, было 23 серьезных нежелательных явления, много, может быть, несколько десятков тысяч доз. Мы не знаем, что это такое в каждом случае, но мы можем сказать, что, поскольку, как я покажу через минуту, количество неблагоприятных событий может отличаться в тысячи раз, разница в размере партии или лота не может быть полным объяснением различий. Она может внести свой вклад, но мы провели предварительное исследование, в ходе которого нам удалось выяснить, сколько именно доз было в группе партий. И когда мы посмотрели на связь между количеством доз в партии и количеством нежелательных явлений в партии, то никакой связи не обнаружили, так что это не фактор.  
Так что с вакцинами против гриппа, было всего две партии, мы не знаем, почему это произошло, что-то пошло не так. И их было относительно большое количество - 22 и 37. Но посмотрите на остальные  - сотни и сотни, тысячи, десятки тысяч лотов, где в среднем  мои глаза говорят мне, что в среднем на одну партию приходится около четырех - четырех - серьезных нежелательных явлений. Но самое главное, я думаю, вы согласитесь, что это похоже на статику, просто, знаете ли, это фоновый шум. 
Помните, если вы дозируете большую популяцию, вы можете дозировать их физиологическим раствором и получить этот эффект, потому что люди действительно заболевают. Вы можете надеть красные носки сегодня и получить сердечный приступ. Очевидно, что красные носки не вызвали сердечный приступ, но если вы отслеживаете связь между вашим новым продуктом с носками и побочными эффектами, то в итоге вы получите продукт с профилем, похожим на этот. 
Таким образом, побочные эффекты, связанные с вмешательством, не обязательно означают, что оно плохое. Как я уже говорил ранее, корреляция не является причинно-следственной связью. Но я хотел, и это действительно хорошая работа моей коллеги, показать вам, как, по нашему мнению, выглядит нормальный, хорошо изготовленный, последовательный, высококачественный продукт в реальном мире, когда вы даете его миллионам людей в течение долгого времени. 
Итак, теперь, когда это установлено, и базовый уровень составляет около четырех, а наивысшее значение - 37, Корвин, не могли бы вы показать нам следующий слайд, я думаю, да, это следующий слайд. Да.  Теперь у вас должно перехватить дыхание. Итак, это вакцины от COVID, есть три производителя, потому что это американские коммерческие предприятия, это только эти три, мы не знаем об AstraZeneca. Но помните, я сказал, что в среднем было около четырех неблагоприятных событий. Ну, шкала на оси Y здесь, четыре - это толще оси, тонкая синяя линия внизу - это больше четырех. А красная линия - это худшее за всю историю. Вы можете видеть, что из 22 300 партий вакцины против гриппа был один случай, который составил 37. Но на самом деле это, вероятно, намного больше, чем репрезентативный, репрезентативный был где-то около четырех, но вот, пожалуйста, это верх. Посмотрите, сколько партий продукции COVID хуже, чем эта. И все же,   позвольте мне просто указать, например, прямо в центре 6514835461 выглядит так, как будто это либо один, либо два. А потом соседний один или два, соседний один или два, соседний один или два. И вдруг вы попадаете на этот, вот этот EN6201, и кажется, что это 600 серьезных нежелательных явлений. Опять же, это те, которые отмечены, если бы у вас самих было серьезное неблагоприятное событие, вы бы подумали, что   умрете, это довольно близко к смерти, и посмотрите на их количество.  
И поэтому здесь есть несколько моментов, которые я хочу отметить. Во-первых, это чрезвычайный уровень побочных эффектов, которые мы наблюдаем. На порядки больше, я бы сказал, просто среднее значение здесь выглядит, как я не знаю, между 100 и 200 вместо 4. Это действительно токсичные продукты,  и это достаточно плохо. Но, как я уже говорил, если вы больны раком, вы можете согласиться на опасное вмешательство, если оно может продлить вашу жизнь и ее качество на год или около того. 
Но эти продукты были предоставлены широкой публике, большинство из которых совершенно здоровы. Это нормальная ситуация с вакциной - вы совершенно здоровы, вы приходите в кабинет врача, получаете инъекцию и уходите, оставаясь совершенно здоровым, и все, что произошло, это то, что вы приобрели защиту против конкретного патогена, вот в чем дело. Чего не должно быть, так это того, что вы время от времени серьезно заболеваете, а некоторые из вас умирают, это не очень хорошая сделка. Именно это и происходит с этими продуктами. И их навязывают всем, в то время как, как я утверждал, если вы выздоровели после заражения, то у вас есть иммунитет, если вы ребенок, вы не уязвимы к вирусу, здоровые молодые люди не уязвимы, а беременные женщины, мы не знаем, безопасно ли  это, и они не должны из принципа предосторожности принимать это. И все же  ваши правительства навязывают их вам.  Это не мера общественного здравоохранения, - если бы это была мера общественного здравоохранения, то три или четыре вещи, которые я сказал, были бы правдой. Это не мера общественного здравоохранения. 
И все то, что я говорил ранее об отмене нормальных планов по борьбе с пандемией и замене их абсурдной ложью, произвело эффект запугивания на людей, и мы думаем, что это и было целью. 
Теперь вы увидели эту информацию, и ваша экономика находится на грани абсолютного исчезновения, и поэтому я думаю, что это злой триумвират [для] запугивания людей, нанесения ущерба экономике, принуждения их, убеждения их или принуждения их по мере необходимости принимать эти инъекции,  некоторые из которых убивают людей. 
Зачем им это понадобилось? И вот почему я пришел к такому выводу, я изрядно поразмыслил. Могут ведь быть и другие объяснения, дело, кстати, не в деньгах. У фармацевтических компаний, конечно,   абсолютное поле, на все что угодно, с высокой планкой в плане прибыльности, это не может быть мотивом, это эффект использования большой фармацевтики для продвижения этих продуктов среди населения. Это не может быть мотивом... 
Почему это не может быть мотивом? Потому что есть огромное количество отраслей промышленности, которые практически полностью разрушены. - авиационная промышленность, я не знаю, как они выживают в течение почти двух лет ненормальной работы, гостиницы и общественное питание, праздничная торговля, и все эти вещи. Поэтому помните, что единственными людьми, которые могли бы заставить это произойти, или, по крайней мере, должны были бы согласиться, чтобы это произошло в их мире, были бы владельцы... люди, которые владеют... кого Кэтрин Остин Фиттс назвала Мистер Глобал, глобальным большим капиталом.  
Поэтому я абсолютно уверен, что только деньги, только прибыль, не являются мотивацией, потому что восемь или другие, может быть, пара секторов работают очень хорошо, но восемь секторов работают настолько плохо, что это более чем перевешивает выгоды, которые получают фармацевтические компании.
 Но давайте вернемся к этому слайду, пожалуйста, Корвин, если можно. Да.  Потому что здесь не только крайняя токсичность, но и изменчивость. Я указал на это, так что давайте просто посмотрим на пики Pfizer, потому что там есть хороший диапазон. Хороший - это не то слово, извините. Я говорю как ученый, это люди. Это люди, которые страдали, а некоторые из них умерли. Но когда вы бросите взгляд на ось внизу, вы увидите, что некоторые цифры там связаны с очень маленькими числами. Они настолько малы, что вы не можете увидеть, как они регистрируются на толщине оси X, обозначенной осью Y, обозначенной нулем, и все же рядом с ними есть целая куча партий, которые получили, ну, 400, 600 серьезных неблагоприятных событий на партию, и они примерно одинакового размера. Это означает, что вакцина Pfizer COVID-19, о которой говорится на коробке или на флаконе, не один и тот же продукт. Это не тот же самый продукт. Я уверен. Это не мнение. Никак нет,   я в этом абсолютно уверен. Есть нечто, называемое законом массового действия, который применяется ко всем биологическим свойствам, которые я когда-либо видел, и если дело дойдет до суда, я проведу вас через историю этого закона, и почему он имеет такую форму, и почему это означает, что не может быть так, чтобы эти средние партии Pfizer были  тем же самым материалом, что и те, что находятся сразу слева и справа. 
Эти фармацевтические компании - высокопрофессиональные предприятия. Они знают, как производить воспроизводимую продукцию, и мы видели это на примере вакцин против гриппа на протяжении десятилетий. Они знают, как это сделать, но они этого тут не сделали.  Боюсь, я пришел к выводу, что они делают это специально, учитывая их профессионализм. И через год они знают эти данные, эти данные - это их   мир, они могут зайти в VAERS, они могут отфильтровать свои собственные продукты и свои собственные номера партий, и они могут увидеть, что происходит. Они знают. Поэтому тот факт, что они не остановили это, говорит мне о том, что они, по крайней мере, смирились с этим, и я боюсь, что это сделано намеренно. 
Почему это может быть так? Почему это может быть преднамеренно? Ну, как мы видели, за последние два года крупные технологические компании, такие как Google, Facebook, YouTube, Twitter и так далее, настойчиво заявляли, что мы не допустим, чтобы кто-то делал комментарии или записи, которые не согласны с тем, что говорят представители здравоохранения. И мы собираемся называть это дезинформацией. И мы собираемся, по сути, подвергнуть вас цензуре и, возможно, удалить с платформы. Это означает, что такой квалифицированный специалист, как я, и я обещаю, что у меня нет никаких корыстных мотивов, кроме как говорить вам то, что я считаю правдой, а именно,- что мы столкнулись с глобальным преступлением. Такие люди, как я, не могут говорить с общественностью, потому что технологические компании решили мне этого не позволять. 
Это относится к мейнстримновому телевидению, мейнстримновому радио, я выступал только на радио, где они оскорбляли меня, говорили обо мне много лжи, поэтому я угрожал им, а потом они удалили запись, что говорит о том, что я был прав, не так ли.  Так что да, это сочетание больших технологий, больших СМИ, и под этим я имею в виду, в основном, телевидение по всему миру, они контролируют то, что поступает в ваш дом. Так что если вы просто включите свой телевизор в последние несколько лет так же, как и раньше, вы услышите только одностороннее, и, на мой взгляд, неправдивое, полностью искаженное описание того, что происходит. Вы никогда не услышите ничего подобного нашей встречи. И вы должны   увидеть обе стороны этого.
Тот факт, что вам не позволяют этого, я думаю, говорит о том, что они знают, что происходит что-то плохое, и они   позаботились о том, чтобы такие люди, как доктор Майк Йидон, и доктор Роберт Мэлоун, и доктор Питер Маккалоу, и так далее, никогда не появились бы в студии BBC или CNBC, потому что если бы нам дали час, я думаю, мы бы легко уничтожили эту историю. Я думаю, что мы вполне убедительны, мы честны. И я абсолютно ничего не получаю от того, что придумываю истории, которые описываю в ужасе. 
Поэтому я сказал, что эта изменчивость экстремальна. И я сказал, что СМИ контролируют потоки сообщений, и они подвергают цензуре таких людей, как я. Если они захотят сказать вам, что только что появился какой-то неприятный вариант, который убивает больше людей, чем раньше, у вас не будет возможности узнать, правда это или нет. 
И я не думаю, что вы должны доверять всему, что они говорят об этом, потому что они определенно лгали обо всем остальном, что мне удалось услышать. Но допустим, они действительно так сказали, допустим, они сказали, что есть новый вариант или новый вирус, который, скажем, в десять раз более смертоносен, чем COVID. И не волнуйтесь, инновационная фармацевтическая промышленность придумала новую вакцину, и, знаете что, - бегите и сделайте прививку, новую вакцину! 
Что произойдет, если они решат ввести вам ту, что под кодом EM6201, вместо той, у которой EN1201? Ну, ответ таков: возможно, тысячи людей умрут. И представьте себе всех производителей, делающих это, и со временем, и по всему миру. Все это время средства массовой информации сообщают вам очень пугающую информацию, и надлежащим ответом, если бы эти ребята были честными, было бы - хорошо, давайте внедрять эти вакцины по мере их настройки  и так далее. Но это все ложь, это все введение в заблуждение. 
И я беспокоюсь о том, что вы видите перед собой, я описывал это другим людям, я сказал, что меня беспокоит, что это откалибровка оружия убийства. Если кто-то захочет сказать, что есть вирусы или вакцины, которые, скажем, в 10 раз более смертоносны, чем COVID, то есть убивают одного из ста человек, а не одного из тысячи, примерно, они могут просто двигаться дальше и просто развернуть партию X, партию Y или партию Z. И именно это и произойдет.  
И, знаете, у меня нет причин выдумывать все это - я никогда не был теоретиком заговора. Если уж на то пошло, я был   человеком, который посмеивался   над тем, что    есть люди с теориями заговора, и, конечно, теперь я понимаю, каким болваном я был последние 61 год, веря в то, что мне говорили. 
Итак, в итоге, вы можете видеть это здесь - это не одно и то же вещество в каждой стеклянной бутылке. Это преступление во всех смыслах согласно Закону о фальсифицированных лекарствах. Это не может быть случайностью, потому что это профессионалы, которые знают, как производить последовательно. Не может быть, что это небольшая вариация продукта, потому что это чрезвычайная ситуация, которую трудно создать. 
Теперь, закон массового действия означает, что для того, чтобы получить эти огромные различия в   "производительности" во время серьезных неблагоприятных событий, должна быть очень значительная разница, я бы сказал, я не знаю, от десяти до ста кратной разницы в активном веществе, если это было активное вещество для производства этих побочных эффектов, я уверен, и мы делали эксперименты, и я точно был бы прав. Я провел сотни подобных экспериментов, не с людьми, конечно. И нам нужно увеличить дозу на тридцать, сто, триста, чтобы перейти от базового уровня к этим цифрам, я в этом абсолютно уверен. Я поставил бы на это кучу денег.  Так что, поскольку они хорошо разбираются в производстве, и поскольку эти данные доступны  им все время, они ведь могут посмотреть на поступающие данные VAERS. Значит, они знали об этом. И это значит, что они хорошо с этим справляются. У них все в порядке с этим.
Так что это либо намеренно, либо, если производство оказалось слишком сложным, им все равно   следует запретить выпускать их в общественную среду, потому что они очень смертоносны. 
Я пытаюсь вспомнить,   есть что-то очень важное, что я хотел сказать... да! Некоторые люди говорили мне, - Майк, это совершенно новые продукты,  как ты и сказал. И в самом начале мы слышали, что, по-моему, продукт Pfizer должен храниться при температуре минус 80 по Цельсию. 

Это значит, что они скорее нестабильны, чем стабильны. Может быть, Майк, дело в том, что они просто иногда портятся, ну, знаете, плохое обращение со стороны людей, не привыкших к "холодным цепочкам", как это там называется? 
Ну, я не думаю, что это правда. Во-первых, когда продукты портятся, они обычно теряют активность, часть их отпадает. Если вы представите себе поломавшийся автомобиль, он может потерять одно колесо и верхнюю часть двигателя, но он не превратится внезапно в смертоносную летающую машину, он потеряет функцию. И это то, чего я ожидаю.  Да, в единичном случае, возможно, такой новый продукт может разломиться пополам, и в итоге вы получите два супертоксичных куска мРНК. Но мы видим то же самое с тремя продуктами, произведенными тремя разными компаниями. И мы видим две разные технологии. 
Итак, Moderna и Pfizer - это мРНК. Johnson - это ДНК? Нет, это невозможно. Я только что сказал, что эмпирическое правило гласит: деградация приводит к потере функции, а не к приобретению избыточной токсичности. И у нас есть три продукта и две технологии, делающие это. Нет, это не объяснение. Кто бы это ни был, я не знаю, и вот в чем дело, я понятия не имею, что именно они сделали. Но я боюсь за эти вакцины больше, чем до того, как увидел эту работу  моей коллеги. Так что, я думаю, что в этом и заключается суть дела.  
Да, так что все ранние вещи, вы знаете, вам лгали, и я могу доказать это в нескольких случаях, и я хотел бы сказать, что нужно отправить людей, которые не видели меня раньше, к моему интервью с Дел Бигтри на Highwire, и это, я думаю, просветит вас о том, что я видел как основную ложь. И затем я, конечно, хотел бы приложить короткое, я думаю, шестнадцатиминутное интервью с тремя или четырьмя людьми, которое предоставит вам убедительные доказательства того, что власти знали, что бессимптомная передача вируса - это полный мусор. И если это правда, а это правда, это мусор, то и все остальное разваливается на куски. 
И потом, когда мы переходим к вакцинам, если бы они были мерой общественного здравоохранения, они были направлены только на тех людей, которые больше всего могли получить от них пользу. И никогда - детям, здоровым молодым людям, беременным женщинам и тем, кто уже выздоровел, и, тем не менее, они были направлены прямо на них. 
Так что это примерно то, на чем они остановились, и причина, по которой я здесь, заключается в том, что я хочу работать с кем угодно через Комитет Короны и где угодно еще, кто может помочь разбудить людей, потому что я не знаю, как это исправить, но если достаточно людей скажут, - с нас хватит, мы больше не будем этому подчиняться.  
Я заметил на севере Англии группу из нескольких тысяч детей из средней школы в Ланкашире, и они создали профсоюз. И мы с Вольфгангом говорили о профсоюзах несколько дней назад, и они просто сказали: знаете что, мы больше не будем носить маски в школе! И нет, мы не будем засовывать эти ватные палочки в нос два раза в неделю, больше не будем этого делать! - И это все, что нам нужно сделать. Потому что я говорю вам, что в вашем окружении нет никакой необычной угрозы, кроме вашего правительства и их политики и фармацевтической промышленности, нет ничего, кроме психологической войны и экономического ущерба, а затем этих злосчастных вакцин. Так что мы все еще можем вернуть нашу старую норму, надеюсь, в лучшей форме, но для этого нам нужно просто взять немного мужества в руки и сказать: "Я больше не подчиняюсь". 
Я не подчиняюсь, и вы никому не делаете ничего хорошего, подчиняясь. Вы не спасаете себя, вы точно не спасаете своих детей. Вот и все, что вам нужно сделать. И они не смогут арестовать всех, верно? Если один или два человека решили устроить демонстрацию, их могут арестовать. Если 10 000 школьников скажут: мы не пойдем в школы в масках и с тестами,   они скрестят руки и скажут, что вы тогда будете делать? -  вот как вам  вернуть всё обратно. Вот как нам  вернуть всё обратно. В любом случае, я сейчас сделаю паузу, спасибо, я, кажется, говорил довольно долго.
- Майк, могу я задать тебе вопрос, Майк?
- Да.
- О тех данных с осью x?
- Да.
- Можем ли мы предположить, что между тремя различными компаниями происходило чередование партий или партий с наибольшим количеством неблагоприятных событий в том смысле, что во временном измерении не все неблагоприятные партии были, скажем так, выпущены одновременно? Можем ли мы сделать такой вывод?
- Нет, первоначальный анализ был проведен другой командой, и они сделали разумное, но неверное предположение, что порядок буквенно-цифровых номеров совпадает с порядком выпуска вакцин по времени. И из-за этого предположения они получили действительно тревожную картину: очень токсичные партии, затем пропуск, затем чуть менее токсичные, затем пропуск и менее токсичные и так далее. Я не могу, мы больше не можем делать такие выводы. Это может быть правдой, но я не думаю, что такой анализ был проведен. И точно так же мы еще не смотрели, была ли выпущена самая токсичная партия Johnson одновременно с наименее токсичной партией Pfizer, нам пришлось бы проделать дополнительную работу.
 Лично я не думаю, что это было необходимо, потому что производитель, он точно знает, куда отправляется каждая партия, вы знаете, в какой штат, в какой медицинский центр, вы знаете, в какой офис, и затем, в конечном итоге, какие пациенты колются. Если вы знаете, куда отправилась каждая доза, и, таким образом, у вас могут быть токсичные партии от нескольких компаний, вводимые одновременно. Я думаю, если вы поднимаете неявный очень важный вопрос, на самом деле, потому что я думаю, что случайно, вы могли бы подумать, что иногда будет совпадение, а иногда нет. И если мы увидим закономерность, которая выглядит неестественной, Райнер, я думаю, это будет дополнительным веским доказательством преднамеренности. Так что мы должны пойти и сделать это. Это очень хороший вопрос. Поэтому я не могу ответить на ваш вопрос. Но я думаю, что понимаю, что за этим стояло, Робин, если это было то, что за этим стояло.
- И последний вопрос был снова о закономерностях, можем ли мы предполагать это или пока нет, и, как вы ответили, возможно, мы сможем узнать больше. Когда мы смотрим на этот график, кажется, что количество неблагоприятных событий увеличивается, и почти, особенно в Pfizer, достигает пика, а затем уменьшается, это опять же просто способ, которым партии были организованы вокруг оси x, что является произвольным, или мы можем увидеть какую-либо закономерность в увеличении и уменьшении количества неблагоприятных событий, что также...
- нет.
- ...был бы экспериментомом?
- Нет, это выглядит, это действительно выглядит реальным. Для любого производителя, если вы просто выделите их из других на этом графике, потому что вы можете просто использовать порядок дат для производителя. Так что, если вы посмотрите на блок Pfizer, я думаю, он идет слева направо, с января 2021 года по последний месяц, что-то вроде этого. И общая тенденция заключается в снижении числа серьезных нежелательных явлений. Но я не знаю, связано ли это с количеством вводимых доз в день или в неделю, выровнялось ли оно, потому что сейчас мы в основном находимся на этапе, я думаю, введения того, что они называют бустерами или третьими дозами. Так что это может быть, ну, это может быть несколько вариантов. Так почему же количество неблагоприятных событий, в единицу времени, сокращается, ведь, похоже, что это действительно так. Может быть, с системой играют, может быть, мы просто не видим всех данных. Они называют это дросселированием. Я не знаю, что это значит, но, по сути, кто-то может жульничать и задерживать некоторые из этих записей. Это возможно.
Им даже не нужно размещать их в порядке, чтобы вы могли видеть линейное снижение.
- нет нет
- они просто могут сделать это таким образом, который кажется произвольным, который кажется случайным.
- да.
- но они знают, какая партия что содержит - и получают дозу, затем этот хирург проводит исследования по нахождению дозы с помощью этих исследований интоксикаций. И мы не видим никакой систематичности. Мы просто видим большое облако из множества партий, а затем мы видим базовый уровень. Так что, может быть...
- они делают.
- Вы правы, Вольфганг. Вы абсолютно правы, производители могут воссоздать номера партий и их... выпуск...
химические результаты, и я полагаю, что они знают, что они кладут в бутылки.
И они могут делать это в разных регионах.
Да,
- они могут размещать их в разных регионах, поставлять то туда, то сюда, чтобы не было видно систематики.
Именно так. Это еще одна вещь. Вообще-то, я забыл упомянуть, что если бы это было невинно, то вы бы ожидали, не так ли, что партия, или множество партий, в среднем, будут посещать одно и то же количество штатов каждый раз. Будь то от двух до десяти, или от трех до четырех, неважно, вы бы ожидали, что они будут делать одно и то же. Это может немного варьироваться, потому что, очевидно, некоторые штаты, такие как Нью-Йорк, Калифорния, Флорида, Техас, очень большие, а другие, такие как Вермонт или другие, довольно маленькие. Но, знаете, по мере того, как вы распределяете дозы по всей стране и снижаете возрастную группу, можно ожидать, что партия, которая кажется безвредной, должна поступить в такое же количество штатов, как и партия, оказавшаяся токсичной. Если она была невинной, и нам нужно это проверить, но, безусловно, по состоянию на пару недель назад, наши результаты показали, что самые токсичные партии были отправлены в наибольшее число штатов. И если это подтвердится, Райнер снова говорит о преднамеренности. Откуда они могли знать заранее, что эти токсичные партии будут распределены для разбавления в наибольшем количестве штатов? Ну,   не...
есть даже такой трюк, чтобы замаскировать все это дело, потому что они рекомендовали первый укол и второй укол, сделать второй.
Да.
А если это сделать, то еще сложнее выяснить систематичность, которая в этом есть?
Хорошая мысль? Нет, это "да", я не уверен. Да, я думаю, в большинстве стран, я не знаю. На самом деле я не уверен,  что думал, что это есть в  этих странах, но они действительно смешивали их, да.
Они однозначно рекомендовали в следующий раз взять другую.
И это просто безумие. Вольфганг, не так ли? Клинические испытания не проводились подобным образом. Поэтому у нас нет данных по безопасности. И поэтому, когда вы видите такие вещи, дамы и господа, вы должны очень бояться, потому что люди могут...
Есть еще одно измерение, мы видим только фактические реакции, здоровые или токсические реакции, мы не видим долгосрочного ущерба, который может произойти. И поэтому что-то находится в облаке, которое мы пока не распознаем, но поскольку у них есть все данные, и у них есть все эти данные, собранные о людях с данными о здоровье, у них есть данные о вакцинации, у них есть данные о тестировании, у них есть генетические данные, даже если они анализируют ПЦР. Так что они действительно могут многое выяснить с помощью этих испытаний.
- да
- и выяснить, стоят ли их патенты того, чтобы в дальнейшем   заниматься этим.
Да, пока мы знаем, что беспрецедентно большое количество людей сообщили о травмах и смерти, количество смертей огромно для вакцины, но оно не велико, скажем, по сравнению с обычными показателями смертности. Так что в развитых, упитанных, пожилых западных популяциях, где-то около 1 процента, чуть меньше 1 процента населения, большинство стариков умирают каждый год, и если вакцины убили одного из тысячи, то есть десятую часть, это было бы ужасным и страшным преступлением, но само по себе это не сдвинет с мертвой точки демографическую ситуацию. Но если они предложат вернуться с более токсичными материалами в будущем, или, как сказал Вольфганг, возможно, 999 999 человек еще не узнали, что их ждет. Знаете, если вам дали один из этих материалов, я просто не знаю, что в нем такого, что подготовит вас к очень серьезным медицинским событиям, если вы столкнетесь с каким-то вторым стимулом, в случае, если я дурной человек, - я определенно мог бы легко разработать некоторые неприятные вещи, используя эту технологию.
- Майк, у вас есть опыт,   вы знаете, сколько времени требуется, чтобы подготовить такое исследование? Ведь  это не просто некое исследование, которое просто сымпровизировали, но это исследование, как мне кажется, это эксперимент, который они подготовили по крайней мере десять лет назад, потому что у вас есть все эти вакцины, которые сейчас находятся на испытаниях - как говорит ВОЗ, две из них были с самовоспроизводящимися вирусами, и они видели, это было опубликовано давно, мы только слышали это, ветеринары опробовали это на животных, уже с самовоспроизводящимися вирусами. И теперь это в клинических исследованиях со всеми этими 120 различными...
- Да, Вольфганг говорит, и он абсолютно прав, я могу привести пример, это слишком быстро. Если эти программы были инициированы в ответ на, ну ... Декабрь 2019 года и далее, тогда   это два года, что-то вроде этого. Доклиническая фаза, количество времени, которое мы проводим в лаборатории, думая об этом, проводя эксперименты, оптимизируя, выбирая лекарственный кандидат, производя его, занимаясь токсикологией, то крайне маловероятно, если кто-то из тех, кто попал в клинику, возможно, в наши дни мог бы работать быстрее. Но если все они находятся на второй фазе, боюсь, что они ...
Майк, ты знаешь лучше всех.
Да.
Эти люди знают, что они хотят показать -
- да -
- для своих инвесторов, и что они хотят скрыть.
Да, да, это так. Да, это очень тревожно. Да. Продолжайте.
Спрошу вас о двух вещах. Например, во-первых - можно ли увидеть, на какую возрастную группу повлияли соответствующие токсичные, ну вы понимаете, партии? И второе - когда мы говорили, что это всё делалось  заранее, вы сказали, что, возможно, очень немногим людям нужно делать такие вариации,  значит, это делается специально? Я имею в виду, это ничего не изменит, потому что, очевидно, это ведь видно всем, как правительству, так и самим фармацевтическим компаниям. То есть, будь это   естественный процесс или, ну,   просто проблема производства, они бы немедленно вмешались и изменили систему или убрали бы ее, попытались бы решить проблему, или даже ввели бы мораторий на нее или что-то в этом роде. Итак, ясно, что  это должно быть... очень вероятно, что это всё сделано преднамеренно, чтобы это произошло, но, например, сколько людей по-вашему тут вовлечено? И еще, можно ли посмотреть на возрастную токсичность?
Да, я принял к сведению этот вопрос, он хороший. Я вернусь, опять же, к этой команде. И я думаю, что было бы полезно пригласить другого человека из какой-нибудь команды, потому что  есть так много очень хороших вопросов, они могут знать ответы, и я просто не знаю, как я уже сказал, я не настоящий аналитик, но на ваш вопрос о том, сколько людей   вовлечено, и это число довольно тревожно, что оно может быть очень маленьким. Если вы подумаете об этом, то это, по сути, генные последовательности, то есть это либо последовательности оснований РНК, соединенных одно с другим, либо оснований ДНК. И у нас есть машины, которые синтезируют их, а затем, когда вы их синтезировали, вы можете скопировать их, как ни странно, с помощью ПЦР. Изначально он  был  изобретен  как производственный, а не аналитический метод. Таким образом, процесс полностью автоматизирован, как только вы программируете, что именно вы хотите, чтобы машина сделала, и, возможно, она делает это по частям, как я описывал ранее для лекарственных веществ. Может быть, он сделан из нескольких частей, и вы гарантируете, что каждая из частей - это то, что вы гарантируете, а затем соединяете их вместе с помощью молекулярной биологии - вот как они это делают. Но когда машина гудит и производит генную последовательность, она выглядит совершенно одинаково для супервайзера или сменного рабочего, закладывающего сырье и все, что она производит, выглядит совершенно одинаково. Таким образом, может быть всего один контролирующий разум  для всего этого. Конечно, для каждой компании вам не обязательно иметь команду из сорока человек, которые  спорят,  знаете ли вы, что делаете, и все, что вы собираетесь сделать, это изменить код, одного человека будет недостаточно. 
Конечно, я не знаю, что они делают. Некоторые люди говорят: "О, может, они добавили химическое вещество." Я не знаю. Я буквально не знаю. Но если они этого не сделали, то,  возможно, они просто изменили последовательность генов, чтобы на самом деле произошел эффект, отличный от того, который мы ожидали.  И я не знаю, как мы собираемся вытянуть это из них. 
Эти вещи на самом деле очень сложны, я знаю, я не хочу вдаваться в подробности,  но когда я впервые услышал, что они используют их и собираются использовать в качестве массовой вакцинации, когда я покинул компанию Pfizer десять лет назад, методы или материалы, подобные этим, были почти лабораторной диковинкой. Мы действительно пытались использовать их в некоторых экспериментах с клетками и клеточными культурами, и они работали не очень хорошо. С ними были связаны токсические эффекты, доставка внутрь клеток была проблематичной, стабильность материала, даже идентичность того, что вы добавляли в клеточную культуру, часто трудно было точно определить, и поэтому идея о том, что в течение десяти лет многочисленные компании смогут просто производить их, как разные шоколадки, для меня не подходит. Это невозможно. Да.
Теперь на нас лежит большая ответственность.
Да.
Потому что мы должны думать, чтобы распространять эти новости, и я нахожу очень, очень интересным, что есть эта домашняя страница, где   можно узнать, насколько плоха моя партия?
Да. Да, это один из членов нашей команды,
Я пытался найти ее в Google, но не получилось. Google скрывает ее. А я разместил ее на своей домашней странице, вам придется воспользоваться другой поисковой машиной и другими интернет-программами, чтобы найти ее. Но это очень хорошо. Все партии есть, даже те, которые я использую сейчас, которые есть на рынке?
Ух ты.
И я должен сказать всем врачам - пожалуйста, врачи, теперь, когда вы знаете, что есть опасные, а есть менее опасные партии, если вы действительно продолжаете делать эти уколы, вы должны, по крайней мере, посмотреть, не являются ли партии, которые вы получаете для инъекций, теми, которые опасны, когда вы убиваете своих пациентов, или они наносят меньше вреда. Но да, они, а также фармацевты,  они должны посмотреть, что у них есть на складе, и они должны попытаться выяснить и сначала должны узнать, какая у них партия, какую партию они используют, и затем они должны использовать и затем давать ее. И каждый пациент тоже должен спросить у своего врача, - доктор, вы проверили,   плохая  это партия или нет? И тогда врач хотя бы узнает, что есть плохие партии. И даже если врач   думающий, то выяснит ли он, почему есть плохие партии и хорошие партии? Это невозможно.
Нет.
Если я делаю инъекцию и на ней есть какая-то этикетка, она всегда должна быть одна и та же, что он и говорит пациенту. И, возможно, он, увидев эту информацию, начнет думать: "Я думаю, это очень важная вещь, которую мы должны говорить пациентам". Но если вы вынуждены получить укол, спросите своего врача: "Доктор, это хорошая партия? или это плохая партия? Знаете, бывают хорошие и плохие партии".
Я думаю, это очень важно
"Я покажу вам литературу. Доктор, пожалуйста, скажите мне, хорошая ли она? Я вернусь, когда вы сможете ответить мне,    хороший или плохой это препарат, - тогда я вернусь. Но сейчас я не принимаю это, это слишком опасно, доктор". - Вы должны делать это вот так.
И мы -
- и тогда вы сможете привлечь всех этих людей, чтобы они начали думать и исследовать, что же вокруг происходит?
Да, это та, о которой вы упомянули. Мы опубликовали одну из них в телеграм-канале, и это www.howbad.info. Их может быть больше, но тот, который мы разместили на нашем телеграм-канале - www.howbad.info, чтобы люди могли проверить это.
Я хотел бы задать еще один вопрос. Уверены ли мы, что эти вакцины действительно производятся, например, на заводе Pfizer или Johnson & Johnson, потому что есть компании, которые занимаются производством продукции фармацевтических компаний. Например, я думаю, что есть компания под названием Emerging bio solutions, и я слышал, но не совсем уверен, что они также участвуют в таком производственном процессе. Так что может быть, что на самом деле это один, всего лишь один завод поставщика, который производит все эти вакцины с ингредиентами в соответствии с протоколом каждой компании, то есть псевдо- или кажущимся протоколом, но в то же время у нас могут быть и другие протоколы. Но может быть и так, что на самом деле это происходит не на одном заводе действительно известного производителя.
Вы абсолютно правы. Если люди могут этого не знать, то да, хотя во время моей карьеры многие компании приобретали одну компанию за другой, одну за другой. Что они не делали, так это не сохраняли всех, потому что я помню, что в какой-то момент у одного из моих работодателей было около 47 производственных предприятий по всему миру. И сейчас очевидно, что это было следствием того, что четыре или пять или шесть компаний объединились. И вот что произошло: со временем некоторые из этих заводов прошли через то, что называется, по-моему, выкупом управляющих,   и приобрели несколько производственных площадей, а затем стали предоставлять контрактное промышленное производство всей индустрии, а не только своим бывшим владельцам. И вы правы, я не буду их называть, потому что это может очернить их имя, и они могут быть не вовлечены, но да, существует целая параллельная индустрия контрактных производителей, и теоретически, конечно, их работа должна быть высококвалифицированной в области регулирования и качества производства. Таким образом, это снимает бремя вины с фармацевтической компании. Конечно, в конце концов, что делает фармацевтическая компания? Это, как заметил один мой друг, банк с аптекой сбоку, правда? Вот кем они становятся.
- А как насчет организаций клинических исследований? Как вы думаете, есть ли крупные организации, способные управлять всем этим?
- Да, опять же, большая часть исследований сейчас проводится на основе информации, поэтому производитель, то есть Moderna, будет отвечать за все, что было сделано, но выполнение, набор пациентов, их обследование, визиты перед рандомизацией, введение вещества, ежедневное, еженедельное, ежемесячное наблюдение. И все это будет осуществляться через клиническую КИО, клиническую контрактную исследовательскую организацию. Это касается токсикологии, производства, клинических исследований, так что в конечном итоге вопрос заключается в том, что является основным умением фармацевтической компании. И я не могу сказать вам больше, и поэтому один друг сказал, что они похожи на банк с аптекой сбоку. 
Раньше, конечно, компания Pfizer была очень известна тем, что в ее основе лежала разработка лекарств. И ее возглавляли люди, которые были настоящими химиками-медиками, а не биологами. В Wellcome тоже очень много биологов. Нет ничего плохого ни в том, ни в другом, вы должны обладать навыками такого рода. Но чем они руководствуются сейчас? Я думаю, мотив прибыли и опыт судебных разбирательств, потому что они знают, что на них подадут в суд, и пока они зарабатывают гораздо больше денег, чем платят штрафы, мне кажется, что это, к сожалению, печальный конец того, что раньше было отраслью, работой в которой я гордился, и больше не горжусь. Даже если бы я мог, я бы больше не стал работать ни одной из этих организаций. Думаю, в моих глазах они окончательно похоронили себя.
- Как бы в дополнение к моему вопросу, показано ли на листах, прилагаемых к продукту, где он был произведен?
- Я так не думаю.  Нет, вы не сможете сказать, было ли оно сделано в Нью-Джерси или  в Нью-Амстердаме, или еще где-нибудь, я так не думаю. Компания будет знать, потому что там будет этот идентификационный код, и им, черт возьми, лучше знать, не только где он был произведен, им лучше знать, откуда поступили все сырые ингредиенты. И кто начал с третьего шага, серьезно, если они не знают этого, они нарушают закон, потому что для того, чтобы соблюдать надлежащую производственную практику, вы должны знать ответ на этот вопрос.
Если опытный следователь скажет: "Я хочу знать, понимаете, все об этой конкретной партии, я хочу знать, каким был исходный материал три месяца назад, и что вы сделали, чтобы гарантировать, что поставщик, который вам его продал, имел надлежащее качество, чистоту, безопасность и так далее". Каждая часть этого должна быть продемонстрирована? Поэтому я считаю, что это не может быть случайностью, потому что обычно дисциплина невероятная, почти навязчивая, и это по праву означает, что вы не можете получить в итоге продукцию с такой изменчивостью характеристик, потому что это подразумевает наличие разных веществ в пробирке. А это просто не может произойти случайно. Но сколько субъектов вовлечено в процесс? Их может быть много или несколько. И опять же, если мы думаем о том, как они могли скрыть что-то незаконное? Можно подумать, что это не так сложно, как кажется, это действительно не так.
Просто дайте нам подумать, куда я должен послать государственного адвоката, чтобы выяснить это?
Куда мне идти?
Где мы должны искать файлы? Это клинические исследования ...
У меня один вопрос, потому что вы всегда говорили,  например, Институт Портелли, что им нужно было бы сохранить некоторые пробирки для повторного тестирования, или ... я не знаю, как это называется. Но знают ли они, где были произведены эти продукты?
Я думаю, что они просто полагаются на данные, которые получают от пользователей. Они так и сказали, мол, у нас с ними контракт, и у них есть условия, которые они должны выполнять, и они должны предоставлять нам отчет. И мы полагаемся на отчет производителей. Они сами этого не делают, я думаю. Но я этого не знаю.
Да  нет же, именно так. Вы полагаетесь на гарантии, которые даются, и на внутренние процессы контроля качества вашего поставщика или вашего клиента, что бы это ни было, по мере продвижения по цепочке, потому что очевидно, что невозможно лично гарантировать, чтобы все исходные материалы являлись именно тем, что вы говорите. Таким образом, у вас есть ряд вложенных друг в друга контроля качества и аудита. Аудит является наиболее подходящим способом, потому что при проведении аудита вы можете взять поперечный срез любой части исследования, разработки и коммерциализации продукта, и они будут делать это, испытывая людей с...
- кто платит за это, ему есть что сказать...
Да  нет, это хорошая мысль. Да, если вы закончите тем, что регулятор будет финансироваться фармацевтическими компаниями, что, я думаю, правда, на самом деле это называется PDUFA - Закон о плате за отпуск лекарств по рецепту.
Есть люди, которые контролируют фармацевтический контроль в странах и в Германии, у них есть фармацевты, которые обычно контролируют, есть ли то, что написано на этикетке, в лекарстве. Но сейчас они не в состоянии сделать это с новыми препаратами,   не в состоянии. Нужна последовательность или специальные методы. Поэтому невозможно контролировать, чтобы это делали те учреждения, которые обычно защищают нас от такого.
- Да,
- они не в состоянии это сделать.
- Не в состоянии, я согласен. Да, анализ не так прост, как это было бы в случае с таблеткой, содержащей, скажем, 50 миллиграммов чего бы то ни было, какого-то нового противовирусного препарата, чтобы химическая структура была объявлена, и поэтому аналитические характеристики, длины волн поглощения света и молекулярные размеры его фрагмента в масс-спектрометре, да, все эти вещи, с помощью которых мы бы знали, как подтвердить то, что они говорят. Но некоторые генетические основания, РНК и ДНК, не являются природными, я думаю, что они их модифицировали. В этом нет ничего плохого, если вы заявляете об этом, но это означает, что для стабилизации продукта некоторые основания являются ненатуральными, то есть не встречаются в природе, и некоторые аналитические методы их не улавливают, то есть вам может понадобиться разработать новую методику даже для проверки продукта. Так что это сложно, очень сложно.
Да, если бы их заставили назвать точные последовательности, можно было бы сделать ПЦР по этим последовательностям.
да.
И ПЦР можно было бы распространять, и на всех контрольных учреждениях можно было бы использовать ПЦР и применять его вместе с препаратом.
Да,
где они могли бы видеть, есть там эти последовательности или нет. Но они не смогут найти те последовательности, которые им неизвестны.
Нет.
Они найдут только те последовательности, которые помечены. И поэтому это нам не поможет.
Не поможет, да, это верно. Даже если у вас есть чистый образец, просто раствор, и вы хотите установить, что в нем находится, если вы не знаете, какие   не природные нуклеиновые кислоты, РНК и ДНК  они использовали, вы не сможете затем разработать аналитическую систему для ее секвенирования, потому что она будет ошибаться, и это серьезная проблема, это действительно так. Нет смысла в том, чтобы просто изъять образец, и вы можете попросить полицию прийти и изъять образцы, а через неделю мы будем знать, что это такое. Вы не сможете измерить то, что вы даже не знаете, что искать. Это невероятно... опять же, это то, чему я научился на курсе криминалистики,  размещение, невероятно трудно выяснить, что находится в человеке, если он умер, или в пробирке в данном случае, если вы, если вы начинаете с того, что у вас есть некоторые предположения, затем вы можете подтвердить их или показать, что это не так. Это обычная техника. Если вы не знаете, например, от чего умер человек, и подозреваете,   у вас есть подозрительная   смерть? Если вы не знаете, что искать, это невероятно сложно. И здесь то же самое. Мы не знаем, я могу представить множество различных схем, которые могли бы произвести эффект, который мы получили,  но может быть сотня других, и это может быть ничего из вышеперечисленного. Так что, если только кто-то не сливает эту информацию, все, что мы можем сделать, это представить общественности, профессионалам, таким как врачи, Вольфганг, как вы сказали, и самим компаниям, если кто-то привлечет их к ответственности на законных основаниях, тогда да, тогда им придется ответить на вопросы, как эти беспорядочные партии работают. Как это произошло? Это был бы мой первый вопрос. Да. Если вы согласны, что это записано, то как это произошло?
У нас достаточно информации об этом варианте токсичности. У вас достаточно информации, чтобы остановить их все.
Да,
Обычно мы должны просто, у нас есть правовая база фармацевтики, мы можем сейчас сказать "нет", ни одного больше укола,  "нет", потому что у нас есть эти выводы. Обычно этого достаточно, чтобы FDA           вмешалось.
Да, это очень хорошее замечание, которое я должен был высказать и выскажу еще раз, да, что в связи с тем, что была создана команда, и это независимые люди, мы собрались вместе, потому что у нас был общий интерес, мы не собирались вместе, а затем выполняли работу. То есть это люди, которые пришли из совершенно разных областей знаний. Но мы все согласны с тем, что существует крайняя вариативность в профиле токсичности, с этим мы все согласны. Есть и другие нюансы -
Это ясно ...

Есть некоторые новые данные, которые позволяют предположить это, возможно, вы видели фильм под названием "Смерть по алфавиту", и, по крайней мере, для одного производителя, это ужасно, похоже, что упорядочение токсичности действительно связано с алфавитной последовательностью средней буквы в коде. Но я не могу сказать, правда это или нет, но могу заверить вас, что мы проводим дополнительную работу.  Райнер проводит дополнительную работу, так что, если бы эта работа оказалась такой, что это явно не может быть случайностью, я не думаю, - поэтому, если это правда, это значительно расширит дело. Но да, Вольфганг, лично я был бы удовлетворен. 
Ну, как мы с вами знаем, еще в декабре  2020 года мы считали, что использовать их вообще нецелесообразно, лучше было бы позволить использовать раннее лечение, и я думаю, что это означало бы, что только те люди, которые нуждались в вмешательстве, получили бы его, а всех остальных оставили бы в покое, в то время как эта массовая вакцинация вводит опасные, плохо охарактеризованные материалы, которые также сейчас производятся очень подозрительным образом, даются очень большому проценту населения. И, как я уже говорил, есть очень четкие свидетельства жесткого обмана, цензуры и контроля за изложением информации, что, если взять это вместе с этими наблюдениями за вакцинами, может легко привести к худшему из того, что волнует людей, например, к депопуляции.
Конечно, любой, кто слышит это сейчас, я думаю, будет глупо отвергать идею о том, что существует захват власти и что они, возможно,  хотят  убить довольно большой процент населения планеты. Это вполне возможно. Я не могу знать, что они именно это делают, потому что я не адвокат по преступлениям, как я уже говорил, но если вы просто посмотрите на ползучий авторитаризм, паспорта вакцин, я не знаю, говорили ли об этом другие ораторы, я думаю, что у вас был Роберт Мэлоун, но просто хочу сказать еще раз, это для  всех, кто сомневается в этом. Если вы прошли вакцинацию, получили двойную вакцину, что бы это ни был за продукт, вы не в большей безопасности, чем я. Это не так. 
Доказано, что они не останавливают вас от заражения инфекцией, поэтому от них нет никакой пользы. И не останавливает вас от передачи инфекции, например, мне. Я, по счастливой случайности, болел несколько недель летом, сдал анализ и получил положительный результат, так что, возможно, я заразился. И если это правда, то у меня хороший иммунитет. Поэтому я должен быть человеком, который скажет: "Я не могу, я не могу никому его передавать, потому что я не могу сейчас заболеть клинически. Все эти вакцинные паспорта - полная чушь. Единственные, кому они выгодны, это люди, которые их продвигают, такие как Гейтс, Блэр, Шваб и другие.
Они не делают вас безопаснее. Очень важно, чтобы я это сказал, потому что я очень обеспокоен тем, что, я не знаю, что это такое. Профессор Маттиас Десмет сказал, что существует это массовое формирование у людей большего, чем нужно, страха, но это проталкивается по этой же причине. Если эти люди думают, что вакцинные паспорта и люди, которые прошли вакцинацию, безопасны для окружающих или более безопасны, а я, знаете ли, грязный человек,  который  не прошел вакцинацию, то это не так. Но если они поверят в это, если я попытаюсь сказать, что эти вакцинные паспорта на самом деле являются цифровыми идентификаторами, и они собираются лишить вас человеческих свобод, они будут бороться со мной, потому что они подумают, что я пытаюсь лишить их чего-то, что необходимо для их безопасности. Так что это буквально дьявольский план, потому что я вижу, насколько велико будет сопротивление удалению этих вакцинных паспортов, если они будут введены в обществе. И поэтому легче сказать, чем сделать, но я искренне надеюсь, что если мы предотвратим их введение в первую очередь, если вам, возможно, удастся это, то гораздо легче   предотвратить их установку, чем удалить их после этого. Я не знаю, как от них избавиться. Простите, Вольфганг,
- Они также пытаются заставить нас запутаться в деталях.
- Да.
- Это такое большое преступление. Теперь это так очевидно. Не обсуждать все те детали, которые нам предлагают обсудить.
- Вот именно.
- У нас так много всего, они присылают нам других специалистов и говорят о деталях, вариантах и   тесте, и   это просто нонсенс. Это большое, большое преступление, и сейчас это так очевидно. Что мы должны сделать, так это разбудить врачей, разбудить фармацевтов и разбудить людей, что они просто жертвы преступников.
- Я думаю, что люди, которые сейчас бегают по улицам в наших немецких городах и везде в Европе и во всем мире, они уже знают это. Они знают это. И они осознают. И мы должны укрепить их, дать им все аргументы и убедить других людей следовать за ними на улице, быть на улице и сказать "нет" этому преступлению, этому очень, очень большому преступлению.
- Совершенно верно. Мы можем вернуть все назад.
- Для так называемых... ходоков, которые прогуливаются по улицам в Германии, я произнес короткую речь на 15 минут, где попытался объяснить все это, о чем мы говорим уже более часа. И я пытался объяснить это, потому что очень важно, чтобы мы дали эту информацию. И дать им аргументы, чтобы убедить всех соседей - выходите, выходите. Не надо больше это терпеть.
- Вольфганг, дело вот в чем. На данный момент, я думаю, что это действительно должно считаться недостающим звеном. Это дымящийся пистолет. Если вы посмотрите на совокупность доказательств, если вы посмотрите на то, о чем мы говорили, что эти прививки не являются прививками, потому что что такое вакцина? Это что-то, что делает вас невосприимчивыми. Теперь эти прививки не делают вас невосприимчивым, даже производители вакцин признают это. Они не делают вас невосприимчивым. Они никак не защищают вас. Во-вторых, нам лгали. Мы все знаем, что нам лгали с самого начала. В-третьих, начиная с тестов ПЦР и бессимптомных инфекций, это то, что им было нужно, чтобы начать все это дело, чтобы получить чрезвычайную ситуацию в области общественного здравоохранения международного значения, которая в конечном итоге привела нас к так называемым "прививкам". И происходит много цензуры, много цензуры. Почему?
- Ну, если вы посмотрите на этот фрагмент, даже не зная больше, никаких деталей, о которых мы рассуждали, этого достаточно, чтобы показать нам, что то, что происходит, это их эксперимент, в рамках этого гигантского эксперимента, они экспериментируют со смертельными дозами. С какой целью? С какой целью? Это может быть сделано только потому, что они хотят сократить популяцию без нашего осознавания этого. Вот почему они экспериментируют со смертельными дозами. Потому что если бы они убили всех сразу, с первого укола, это было бы очень очевидно. Так вот что происходит. Этого достаточно для меня. Для меня этого более чем достаточно, и должно быть достаточно для любого прокурора.  Мы их достанем.
Я надеюсь на это. И причина, одна из причин, по которой я также считал депопуляцию вероятной, заключается в том, что на ранних этапах у нас были такие люди, как Билл Гейтс, да, он богатый человек и влиятельный, но он не биолог и не врач.
-Да.
- И он говорил по телевизору, что мир не вернется к нормальной жизни, пока почти все не будут привиты, и я подумал, что это самая глупая чушь, которую я когда-либо слышал. Вам ведь лишь нужно... вакцины никогда не использовались для уничтожения пандемии в истории человечества. Так что это было бы в новинку. Поэтому, да,   затем вы вакцинируете только тех людей, которые сами подвержены серьезному риску неблагоприятных последствий, включая смерть, в случае заражения. Вот и все. Поэтому я знал, что он лжет, когда говорил это.  Он не компетентен говорить это, поэтому у него должна быть другая причина, чтобы сказать это. И он говорил это неоднократно, но потом, вот что я вам скажу, потом я услышал, как Блэр, другой известный биолог, говорил о необходимости иметь этот паспорт вакцины, чтобы вновь открыть общество. Просто, подождите, это тот же самый Тони Блэр, бывший премьер-министр Великобритании, который безуспешно пытался ввести цифровое удостоверение личности в британскую систему? Да, это тот же самый парень. 
Так что было очевидно, что это было именно так, хотя мы еще не знали, какова эффективность вакцин, но мы знали, что испытания не включали передачу вируса, они не искали, снижается ли передача вируса. Это был бы единственный возможный аргумент, я думаю, в пользу вакцинных паспортов или, по сути, настаивания на том, что для защиты общества вы должны быть привиты. В любом случае, у меня была бы проблема с этим, мне кажется, я слышал, как Джордан Петерсон говорил об этом, и он сказал, что, по его мнению, меры, которые вводятся,  "чтобы сделать нас безопаснее", скорее всего, окажут гораздо более опасное воздействие на население и гражданское общество, чем воздействие вируса. И он сказал, что они не сравнивают влияние этих навязанных мер на гражданское общество, верховенство закона и так далее, по сравнению с последствиями вируса. И он сказал: очевидно, что вам нужно взвесить эти вещи. И он сказал: "по моему мнению, ответные меры на вирус гораздо опаснее для предполагаемой стабильности общества, чем сам вирус". 
И он прав, и нужны такие умные люди, чтобы смотреть на это с философской точки зрения, а не только с научной, потому что тогда возникает синдром высшего духовника, когда если сэр Крис Уитти говорит то-то или сэр Патрик Вэланс говорит то-то, то это становится почти законом. А такие люди, как Вольфганг или я, не могут внести свой вклад в это, и поэтому я знал, что Робин потратил много времени, говоря о телесной целостности. Это не те права, которые ваши правительства могут забрать. Они ваши. Мы договорились о них между собой как человеческие существа, через агентства наших правительств на протяжении многих лет. Мы подписали эти соглашения ООН по биоэтике, в которых говорится, что мы не позволим принуждать людей к медицинским экспериментам, мы не позволим этого. Но именно это происходит в вашей стране. Они говорят, что вы не можете пойти на работу, в магазин или на общественное мероприятие, если не сделаете эту прививку. Это то же самое, как если бы вас заставили принять участие в медицинском эксперименте, и мы решили, что этого никогда не произойдет. Это нарушает полдюжины соглашений и договоров, которые врачи заключают друг с другом и со своими пациентами, между законодателями разных стран и их гражданами. У них нет чертовых прав отнимать это. Нет. Поэтому мы должны выйти на улицы и просто сказать, поднять табличку с надписью: "Я больше не буду этого делать". Да, мы даем это...
не согласие, потому что в этом все дело.
Я не согласен, я не собираюсь подчиняться.
- Я хочу сказать, что я согласен с тем, что презентация Майка о работе вируса является очень убедительной, но я думаю, что у нас есть, по крайней мере, два "дымящихся пистолета". Второй, как вы уже говорили, связан с очень вопиющим нарушением прав человека, и проблема в том, что люди, похоже, не знают об этих правах. Таким образом, у нас есть два "дымящихся пистолета". Неизбежно, на том этапе, на котором мы сейчас находимся, когда раскол поощряется властями, у нас очень разделенное население, и некоторые будут отказываться видеть либо один, либо другой, если не оба дымящихся пистолета. И в этом случае очень важно донести эту информацию, которую вы представили сегодня. Неизбежно, некоторые люди отвергнут ее, как они отвергали другие доказательства до сих пор. Для этих людей мы также должны попытаться показать им дымящийся пистолет лидеров, очень очевидных лидеров, включая, как уже говорилось, Билла Гейтса и Макрона, которые активно используют слова, полностью нарушающие наши права человека. И это, на мой взгляд, невероятный дымящийся пистолет, если мы используем их слова и сравниваем их с нашими правами, то это дымящийся пистолет нарушения прав человека, что, пожалуй, равносильно преступлениям против человечества. 
Итак, у нас есть, по крайней мере, два, один - это медицинские научные инъекции и уровень токсичности неблагоприятных событий, а другой - для людей, которые, возможно, менее сведущи даже, знаете, для некоторых людей может быть трудно даже понять, что такое VAERS, я имею в виду, мы поработаем с этим. Поэтому для таких людей, я думаю, очень важно показать им другой уровень "дымящегося пистолета", который полностью связан с правами человека. И как вы сказали, телесная автономия - это то, что люди, как правило, понимают, и сейчас в Великобритании очень активно используется совместная группа, чтобы показать эти два аспекта. Поэтому я думаю, что у некоторых людей может быть разное видение дымящихся пистолетов. Я просто хотел сказать об этом.
-Да, это очень важно. Я думаю, что   не так много людей с огромным охватом аудитории. Я нахожусь как бы на нижней границе, но, безусловно, такие люди, как Мэлоун, Маккалоу и некоторые другие. В каком-то смысле, я думаю, вы предупреждаете меня, Робин, о том, что я смотрю на это через призму научной медицины, потому что я именно такой человек. Но это не может быть единственным способом общения с людьми, потому что большинство людей не видят мир через эти линзы. И на самом деле, в этом чертовом соревновании  они, скорее всего, отдадут предпочтение правительству. И поэтому я не сравниваю их мнение со своим мнением, я говорю, что это факт, что они говорят вам что-то неправдивое. Потому что теперь вы  знаете,   это другой вопрос, хотя вопрос научный, я прошу их судить, верно ли мое утверждение, что им лгут. Верно. И если вы думаете, что я звучу компетентно и честно, и вы можете пойти и проверить некоторые вещи, которые я говорю, и подумать: "О, Боже, он прав, что они говорят нам ложь", то это совершенно другая категория решения для представителей общественности. И поэтому я уже около года призываю своих коллег-медиков и ученых сказать, что хватит участвовать в этом чертовом соревновании, делясь своим анализом данных о случаях, всем  плевать. Они всегда будут немного больше доверять правительственным ученым или людям, которые являются рыцарями королевства и лордами и так далее, вот что произойдет. Мы знаем это из эксперимента Милгрэма, они всегда будут доверять им. Так что, к счастью для меня, они лгут. И я могу постоянно использовать слово на букву "Л". Если они захотят прийти и подать на меня в суд, знаете, я буду только рад, вы потеряете своих парней, потеряете. Так что, во что бы то ни стало, попробуйте поставить меня на место и подайте на меня в суд. Я с нетерпением жду встречи с вами в суде.
Я не сомневаюсь, что если мы поговорим со всеми экспертами, с которыми мы общались, психологами, психиатрами, эпидемиологами, иммунологами, юристами, экономистами, то все они придут к одному и тому же выводу: это намеренное, преднамеренное массовое убийство. В этом нет абсолютно никаких сомнений, потому что ничто другое не имеет никакого смысла. И просто по совпадению, вы упомянули Билла Гейтса, у нас есть еще два дымящихся пистолета. У нас есть два коротких видео, очень коротких видеоклипа. Один из них показывает, вы их знаете, но один из них показывает, как   он объясняет, я думаю,   это было около 15 лет назад, объясняет, как  вернуть инвестиции, которые вы  инвестируете в фармацевтику, в производителей вакцин, а не в технологическую промышленность. А в другом он выглядит как полный имбецил, его интервьюируют сотрудники ЦРУ, я думаю...
-да.
- ...он выглядит и ведет себя как полный имбецил. Вы неизбежно должны прийти к выводу, что это психопат.
- Да, боюсь, что так. Да, я думаю, это то видео, где ему около 40 лет, и его расследуют за, не знаю, неуместную конкуренцию, что-то в этом роде.
- Да.
- И он ведет себя как псих, и в основном ему задают один и тот же вопрос несколько раз, а потом он начинает оспаривать значение слов в вопросе. Например, я думаю, там было сказано, какие еще браузеры вас волновали в 1990 году, или как там это было, он сказал: "Я не понимаю, что вы имеете в виду под словом "волновали". Типа, да, правда? Да, определенно. Вы понимаете, к чему он клонит, но он не собирался отвечать, просто тупил. А может, и нет, может, он действительно не понимал, что имелось в виду в данном случае.
-О, да.
- Да, знаете что? Я не вдаюсь в подробности, кто это сделал, потому что я действительно не знаю. Все, что я знаю, это то, что есть несколько человек, которые являются частью преступников. Так что, честно говоря, вы не могли бы придумать более  злодея из Бондианы, чем Клаус Шваб, он просто замечательный, не так ли? Честно. И Тони Блэр, да точно, и Гейтс. Но, честно говоря, я думаю, что даже эти люди - очень богатые марионетки, но они все равно марионетки. Я думаю, что есть люди над ними, мы никогда их не увидим, мы, вероятно, даже не знаем их имен. И я думаю, что это суперкапиталисты. Это что-то вроде класса центральных банков, как их называет Кэтрин Остин Фиттс. 
Так что нет смысла, я знаю, в конце концов, мы должны обвинить определенных людей, и они определенно виновны в том, о чем мы говорим, но я не знаю, как добраться до тех, кто стоит за ними. Я имею в виду, Райнер, ты, вероятно, лучше представляешь, как это трудно. Но когда люди говорят, кто это делает, я говорю: "Я не знаю". Это ничего не меняет. Буду ли я делать что-то по-другому, если это будет человек X или человек Y? Не совсем. Все, что я могу сделать, это сказать вам, что вам не говорят правду, и эти чертовы продукты опасны, и они лгут вам, и это не может быть случайностью. Так что это плохо, и просто перестаньте сотрудничать. Маски не работают. Они могут сделать вас больным, по меньшей мере, они заставят вас испугаться. Вы оглянетесь вокруг и заметите, что все носят маски, конечно, ваш задний мозг ящерицы скажет вам, что это означает, что должна быть опасность. Это все для поддержания страха, чтобы вы никогда не смогли вернуться к нормальной жизни, но перестаньте носить маску, перестаньте позволять   тестирование, не позволяйте им делать вам прививки,  если только вы... неважно, они вам все равно не нужны, они недостаточно безопасны, эти чертовы штуки. И вряд ли это была действительно варп-скорость. Да ладно, вы не можете изобрести новый класс лекарств на варп-скорости и ожидать, что все будет в порядке. 
Биология так не работает. Бог и природа не позволяют вам этого делать. Так что да, нам просто нужно вернуть нашу власть, как говорится, и я думаю, что некоторые пункты, Робин, действительно важны. Вы подвергаетесь насилию. Мы все подвергаемся насилию со стороны этих людей, нарратив, цензура,  ложь,  это отвратительно, это хуже, чем все, что мы могли бы сказать,   те люди в репрессивных государствах там, на востоке, или что-то еще, у нас еще хуже, мы сейчас, мне кажется, еще хуже тех, кого мы критиковали в прошлом. Я говорил людям, что, если вы думаете, что у вас будет еще один шанс, чтобы, так сказать, проголосовать за эту партию, свистните за это. На данный момент демократия мертва, и все институты, которые обычно защищают нас, не функционируют или коррумпированы. 
Итак, и я уже упоминал о Королевском колледже - это просто абсолютно ужасно. Королевский колледж акушерства и гинекологии не защищает беременных женщин, даже не так. Они фактически бросают их под автобус. Они говорят: идите и делайте эти непроверенные вакцины. И это буквально преступно, вам должно быть стыдно за себя. И я говорю людям, которые работают в любой из этих крупных компаний - если у вас есть хоть капля самоуважения, вы должны сделать по крайней мере две вещи. Первое - пройти через процесс рассмотрения жалобы, пойти и встретиться со своим боссом, а если он не хочет говорить с вами, то с боссом босса, пока вы не дойдете членом совета директоров на уровне EVP. И  если вы не получите хороших ответов, а вы не получите, вам остается только публично уйти в отставку. Да-да, некоторым из вас уже за 50, вы можете позволить себе перестать зарабатывать. Посмотрите на себя в зеркало и спросите себя:  сделал ли я что-то, чтобы попытаться спасти своих детей и внуков, ради всего святого? - и уйдите в отставку. Представьте, что если бы сотни ваших пожилых людей в возрасте 50 лет подали в отставку одновременно, это было бы невозможно скрыть.  Вы можете это сделать. Вы должны это сделать.
Ну, я имею в виду, как сказал профессор Десмет, это подобно гипнозу, который может быть вскрыт достаточно сильным шоком. И это  как то, что вы, что мы обсуждали сегодня, я нахожу это абсолютно шокирующим, и это абсолютно меня возмущает, если это окажется верным, потому что... я имею в виду, просто представьте себе этот вид мозга или человека или  это созвездие,   вы делаете что-то подобное, я имею в виду, вы можете выбрать меры, которые преувеличены или вроде того, может быть, у вас есть политические идеи, которые, возможно, не адекватны или что-то еще, но как эта вещь, когда вы на самом деле делаете такие эксперименты с такими уровнями токсичности, я думаю, что это... то есть, это действительно даст мне очень...   не знаю... очень тяжелую ночь,   настоящую   кошмарную ночь.
Это очень плохо. 
Одна из причин моего отъезда - я сейчас в Америке. Легально. У меня есть виза. Одна из причин, по которой я приехал сюда, не только в том, чтобы избежать того, что может произойти в Великобритании, и я очень беспокоюсь об этом. Я имею в виду, что я очень активно критикую правительство. И мне кажется, что в какой-то момент они могут решить, что цензуры недостаточно, и просто приедут и засунут меня в фургон  с темными окнами. Мне это не нравится. Но другая причина, по которой я приехал в Америку - я нахожусь в южной половине Америки - я понял, что люди больше не признают зло. Они думают,   типа хорошее сменяется на не очень хорошее, а потом, может быть, на чуток плохого. Но я думаю, вы только что изложили суть. Это  на порядки хуже, это то, что никто из нас, не являющихся психопатами, не смог бы сделать, и при этом  жить, спать. Но некоторые люди способны на это. Я не знаю, есть ли у них какое-то внутреннее оправдание, например, что мир, окружающая среда будут уничтожены, если мы не сократим население, поэтому это тяжелая работа, и я должен ее сделать. Кстати, я думаю, что это полная чушь, но вы можете представить, что кто-то решил посвятить себя этому. Но, как я уже сказал, я думаю, что мы стали полагаться... и я боюсь, что я больше всех виноват в этом, я всю свою жизнь полагался на научный метод, который может быть сделан публично, как способ решения вещей, которые могут быть объективными. Очевидно, что все остальное - это вопрос мнения. Но все, что можно объективно измерить, научный метод измерит. Но это не так, это не так, когда вы... когда дело доходит до вопросов сердца и ума, где это не работает так, вы не стараетесь изо всех сил, или, возможно, иногда не справляетесь, вы делаете что-то злое, научные методы бесполезны. Вам нужны другие инструменты, и я не знаю, какие, но они включают в себя религиозные верования или что угодно, что вы считаете правильным поведением для человека. И это то, что не может быть найдено с помощью науки. И вы правы. Я не хочу устраивать вам кошмарную ночь, но если такой эффект будет от того, что я сказал, для людей, которые слышат это впервые, то я рад, потому что это попадает в цель.
Когда мне впервые, я не могу точно сказать, когда это было, но когда мне впервые пришло в голову: "о, Боже мой, ведь эти кусочки подходят друг другу, только если речь идет о контроле и потенциально о населении",   могу вас заверить, я плохо спал, я не спал нормально неделями, не больше двух часов за раз, и я просыпался, я открывал глаза, и я видел зло просто в темноте. Что бы ни происходило, что бы ни двигало этим, это темнее, чем все, что происходило в этом веке. Но, к сожалению, в прошлом веке было множество примеров людей, способных на это. Я помню знаменитое высказывание Сталина или приписываемое ему высказывание о том, что одна смерть - это трагедия, а миллион - это статистика. И я думаю, что есть много людей, вовлеченных в это преступление, которые думают именно так. Возможно, если бы они ранили человека или кто-то из их близких пострадал и умер, они бы плакали, как и мы с вами, но отдать приказ, в результате которого погибнут десять человек или шесть или семь, я думаю, для них не проблема. И это...
- Майк, это те же самые люди. Это те же самые люди, которые несут ответственность за все эти ужасные вещи, происходившие на протяжении веков. Я помню, как Вера Шарав сказала мне, что она не может поверить, она пережила Холокост, она не может поверить, что она все еще борется с теми же людьми или, по крайней мере, с той же системой, с которой она боролась 80 лет назад. То есть мы имеем дело с теми же структурами, мы имеем дело с теми же злонамеренными людьми, но на этот раз мы собираемся их уничтожить. На этот раз все по-другому.
-Мы определенно сделаем это. Да, мы не остановимся, и нас слишком много, тех, кто проснулся, нас все больше и больше. Так что да, вы увидите, надеюсь, это как эстафету. Я говорю людям, я описываю это как эстафету сопротивления. Делайте то, что можете. Не будьте мной, я знаю, это трудно - быть мной. И каждый эксперт привносит свой собственный опыт, свой собственный стиль. То, что они говорят. Но если вы знаете, что это неправильно, если вы признаете, что это неправильно, то вам не нужно молчать, потому что вы не ученый, это абсурдно. Робин указал, что наши права человека, которые мы согласовали после войны и так далее, которые мы решили, что никогда больше не будем делать, они нарушаются. Вы можете встать и сказать это  и  что мы этого больше не потерпим. Так что эстафета сопротивления - это идея. Вам не нужно иметь никакой специализации, кроме, наверное, характера. Если у вас есть характер, и вы считаете, что это неправильно, это ваша минимальная квалификация. Вам не нужно иметь никакой специальной квалификации, просто будьте человеком и скажите: "Мы этого не потерпим". Вот и все. Ясно?
- Майкл, большое спасибо. Это имеет огромное значение. Это, на мой взгляд, как я уже сказал, первое, что меня зацепило, когда мы с Вольфгангом ехали в метро в Берлине больше года назад, он случайно упомянул, что спросил меня, вы, конечно, знаете, что тест ПЦР не может ничего сказать нам об инфекции. Я затащил его обратно в вагон и спросил, что? Так что это был первый, первый дымящийся пистолет, но это гораздо важнее, потому что это разбудит очень многих людей.
- Я думаю, они оба, я надеюсь, что это правда, и это должно разбудить людей, потому что это шокирует, но вы правы, я думаю, Вольфганг, неуместное использование ПЦР, плюс ложь, включая бессимптомную передачу, я думаю, это было абсолютно необходимо для создания своего рода массового образования, чтобы заставить людей испугаться. Ирония заключается в том, что сейчас лидеры даже говорят нам, что маски не работают, задаются вопросы или делаются заявления даже высокопоставленными руководителями о том, что эти тканевые маски не работают, вы знаете, новые данные. И они, я думаю, Вольфганг, они изменили или отозвали разрешение на определенные тесты ПЦР, и теперь, если я и затем мы, я хотел бы, чтобы   Корвин добавил два интервью, которые у меня есть, одно с The Highwire, с Дель Бигтри, но также этот фрагмент 16 минут фильма, в котором Фаучи и другие говорят вам, что бессимптомная передача никогда не была движущей силой эпидемий респираторных вирусов. Это точная цитата. Это все, что я говорю. Поэтому я не знаю, почему вы считаете меня теоретиком заговора. Я говорю то, что он сказал. Просто он изменил свою точку зрения. Каждые несколько недель он говорит что-то другое. А потом вдруг он становится светочем "науки". Это просто чушь. Он лжец. Любой, кто следует за ним, учитывая доказательства его многократной лжи, я боюсь, что он немного глуп, и я прошу их взглянуть на это реально. Это ненормально, что происходит, не так ли?
- Ненормально.
- И мне говорили, что никто не придет нас спасать. Я знаю, есть некоторые люди, я знаю некоторых людей, которые знают, что это неправильно. Но они вроде как сидят тихо. Они не знают, что делать. И они говорят: "Если я выскажусь, то потеряю работу". Я говорю: если вы не выскажетесь, вы навсегда потеряете свою свободу.
- И свою жизнь,
- И, возможно, свою жизнь, вы, конечно, навсегда потеряете свободу. Поэтому я не понимаю, что людям тут выбирать. Они ведь могут найти другую чертову работу, даже если вас не уволили, то взять отпуск,   сказать себе, что я буду выступать, потому что это правильно. А если меня уволят, я останусь без работы на год. Люди, которые являются профессионалами, которые получают большие зарплаты, могут легко справиться с годом отсутствия дохода, другое дело, если тебе около 30 лет и ты единственный кормилец, я понимаю, ты платишь, ты заботишься о трех или четырех людях. Я не прошу вас жертвовать своей работой, это безумие. Но, честно говоря, вы, старшие консультанты, люди за 50 и 60, оторвите свой зад, сделайте публичные заявления, заставьте их уволить вас, подайте на них в суд. Вы достаточно сильны, чтобы сделать это. У вас есть ресурсы для этого. Если вы этого не сделаете, вы позволите своим детям и внукам просто оказаться под колесами этого монстра. Вот что вы делаете. Так что прекратите, мы можем это сделать. Хорошо, я ухожу.
- Мы сделаем это. Это преступления против человечества, Майк, абсолютно никаких сомнений. Но среди нас есть и друзья человечества.
- Хорошо, добрый день. Добрый вечер и всем, кто потратил все это время на просмотр, спасибо за ваше терпение. Я хотел бы сделать всё  в короткой форме, но иногда нужна и длинная форма, чтобы потом снять с нее кожу. Так что большое спасибо за просмотр и сделайте что-нибудь с тем, что вы сегодня услышали, пожалуйста.